Типичный плейбой: модная стрижка, маникюр, под браслетом часов белела полоска не тронутой загаром кожи. Интересно, где он загорает? На теннисном корте? Или когда играет в гольф? Большинство врачей именно так проводят свободное время. Во всяком случае, так они говорят своим женам.
Сесил молча наблюдала за ним, пока он проверял пульс у Мелинды. Сделав запись в ее карте, он наконец поднял глаза и посмотрел на Сесил. Медлительный как черепаха, подумала она, к тому же слишком спокойный для данной ситуации. Его медлительность и спокойствие разозлили Сесил.
Она всю жизнь старалась защитить Мелинду, которая была слабее своей подруги. Защищая ее, Сесил в свое время наставила немало фонарей под глазами обидчиков; у нее чесались руки и на этого самонадеянного чурбана, ему же лучше будет, если он сейчас же что-нибудь сделает, чтобы облегчить страдания Мелинды.
— Вы член семьи? — спросил врач, положив на место медицинскую карту.
— Нет, но…
— В таком случае вам следует выйти, пока я буду осматривать пациентку.
— Но я…
Теперь уж Мелинда успокаивающе сжала руку Сесил. Покосившись на искаженное болью лицо подруги, Сесил, не задумываясь, протянула руку над больничной койкой и, ухватившись за зеленый халат доктора, притянула его к себе, так что лица их оказались совсем близко.
— Дайте ей что-нибудь, немедленно! — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Или я… Или я…
— Что — вы? — Хотя выражение глаз у врача было спокойным, в них блеснул огонек, говоривший о том, что доктор тоже рассердился.
Мысли путались в голове Сесил, и она никак не могла придумать, чем бы его напугать.
— Я… я…
Мелинда снова дернула ее за руку.
— Сесил, все хорошо, — произнесла она напряженным, но твердым голосом. — Пойди лучше выпей кофе или еще чего-нибудь. За меня не волнуйся.
Не желая перечить подруге, Сесил спросила с сомнением:
— Ты уверена?
— Да, уверена.
Неохотно отпустив руку Мелинды и еще неохотней — халат врача, Сесил вытерла влажные ладони о юбку, стараясь успокоиться.
— Я буду рядом, за дверью, — сказала она, наблюдая, как Мелинда закрыла глаза и кивнула. Повернувшись к врачу, Сесил добавила: — Позовите меня, если что. Глазом не моргнете, как я буду здесь! — Все успокаивающее в ее словах было адресовано Мелинде, а все угрожающее — мужчине в зеленом халате.
Он воспринял ее угрозу, изогнув одну бровь и озадаченно взглянув на нее. Одному Богу известно, как она ненавидит врачей! Смерив его еще раз враждебным взглядом, она выкатилась из палаты в холл, и тут ее колени задрожали, и она прислонилась к стене. Сердце бешено колотилось, а руки так тряслись, что чашку кофе она точно не смогла бы удержать.
Мелинда была права: Сесил чувствовала себя просто развалиной. Ей невмоготу было переносить страдания подруги. Если б она могла сама родить вместо Мелинды, с радостью бы это сделала.
Глубоко вздохнув, она приказала сердцу замедлить ход, зато характерный запах больницы вызвал спазмы в желудке. Тошнотворный запах, суета врачей, сестер, санитаров, их перешептывания, секреты, доступные только им. В прошлом она была героиней таких секретов. Если б не Мелинда, ноги ее не было бы в этой больнице.
— Сесил!
Она вздрогнула, услышав голос Джека. Он стоял в конце холла возле лифта, и Сесил бросилась к нему.
— Слава Богу, ты пришел, — вырвалось у нее с облегчением.
— Что-нибудь не так? — спросил Джек, отстраняя ее, чтобы заглянуть в лицо.
— Нет, все хорошо, — заверила его Сесил. — Я просто боялась, что ты не придешь вовремя.
— Я прибыл, как только смог. Где она?
Сесил потащила его через холл.
— Палата 215. Как раз сейчас врач ее осматривает. Он выставил меня потому, что я не член семьи. — Схватив Джека за руку, она задержала его перед палатой. — Скажи этому наглому типу, чтобы он сделал ей обезболивание.
Джек удивленно наморщил лоб.
— Мы с Мелиндой решили, что наш ребенок появится на свет естественным путем.
Сесил резко отпустила его руку.
— Ну что ж, вам виднее, — поджала она губы. — Иди, полюбуйся, как она мучается. Я не могу. — Глаза ее налились слезами, и, сложив руки на груди, она повернулась к нему спиной.
— Не волнуйся, Сесил, — мягко проговорил Джек. — Я позабочусь о ней.
Опустив голову и покусывая нижнюю губу, Сесил еле сдерживала слезы. Джек любит Мелинду, он доказывал это много раз за прошедшие два года. Будучи мужем Мелинды, он имеет полное право и даже обязан быть возле нее. Вспомнив об этом, она вновь взяла его за руку.
— Да, я знаю, Джек. Я знаю. Войди к ней, ты ей нужен.
И Джек вошел в палату.
За спиной Сесил открылась дверь, и появилась медсестра, она несла поднос с инструментами. Взглянув на Сесил, сестра отвернулась, потом быстро посмотрела опять, как будто бы узнала. В глазах ее появилась жалость.
Сесил должна была бы уже привыкнуть к подобным взглядам, будучи женой доктора Дентона Кингсли целых семь лет и три года его вдовой. Большинство знакомых доктора жалели ее, но больше всего ей сочувствовали те, кто с ним работал в больнице. Медсестра, которая теперь стояла напротив, была, пожалуй, старовата на вкус Дентона, но глаза этой женщины говорили, что ей памятны его повадки мартовского кота.
