Я жду тебя - [46]

Сукхрам с благодарностью посмотрел на нее. И никто не посмел больше смеяться.

— Нрав женщины зависит от постели, на которой она спит, — продолжала она. — Чего ж Пьяри винить? Все не могут быть хорошими. И всяк расплачивается за свои поступки.

И снова никто не возразил ей. Все притихли и присмирели.

— Скажи правду, сестра, — обратился Сукхрам к Дхупо. — Ты ведь простила Пьяри. На кого еще ты гневаешься?

— На Банке!

— Но…

— Что? Испугался?

— Нет, но ведь за ним — полицейский.

— Несчастный! — вспыхнула Дхупо. — Один господь знает, как я одинока в жизни, у меня нет защитника!

— Ладно, — тряхнул головой Сукхрам. Будь по-твоему. Я спущу с него шкуру.

— А я изрежу ее на мелкие кусочки, — добавила Дхупо и презрительно сплюнула.

Но тут женщины увидели старого Гиллана, возвращавшегося с базара, и те, что помоложе, разбежались по домам.

— Что случилось, ты зачем здесь? — спросил старик Сукхрама.

— Ничего не случилось, — ответила за него Дхупо, закрывая лицо концом покрывала.

— Сегодня Банке поднял руку на Дхупо, — пояснил Сукхрам и рассказал старику всю историю.

— Ты совсем потерял голову, — всплеснул руками Гиллан. — Надо же, с кем схватился! Ты сам-то понимаешь? Ну и ну! Когда я был молодым, мы работали на заминдара с утра до вечера и пикнуть не смели. А теперь вы чуть что — поднимаете голову.

— Что же, значит, мы должны работать, а кто-то будет деньги получать?

— Сынок, господь с самого рождения сделал тебя низким человеком.

— Почему я низкий? Разве я дурные дела делаю?

— А почему бханги — низкие люди?

— Они убирают всю грязь и нечистоты, — заявил подошедший к ним молодой парень по имени Кхачера.

— А ты не сдираешь кожу с умерших животных?

— Если мы не будем этого делать, то в чем брахманы и тхакуры будут хранить воду? Ведь они ее держат в наших кожаных ведрах! А что наденут на ноги все люди? Что, как не наши кожаные туфли?

— А если бханги не будут убирать грязь и нечистоты, то мы все задохнемся от вони, — заметил старик.

Кхачера не нашелся что ответить.

— Ну, это другое дело, — только и сказал он.

— Это почему же? — оживился старый Гиллан. Его полузакрытые черными густыми ресницами, выцветшие от старости глаза на какое-то мгновение оживились. — Сейчас в мире нет того счастья, что прежде, продолжал он. — У людей теперь другие цели в жизни. Теперь в общине поклоняются только деньгам, а раньше все были друг за друга. Теперь вы называете больших людей дураками, а в наше время их чтили.

— Но послушай, дада[47]! Мы работаем на них дни и ночи, а они пристают к нашим женщинам. Мы не отказываемся работать, но не потерпим, чтобы бесчестили наших жен. Сильные люди всегда избивают тех, кто послабее. Вспомни, почтенный! У господ было право, они и драли с нас семь шкур! Не дашь — бьют. Но времена меняются!

— Да, да, — согласился старик. — Где теперь большие люди? Когда я был маленьким, наш заминдар содержал сотню с четвертью солдат и разных слуг. Все ели и пили за его счет, напивались пьяными да еще получали по восемь ан в месяц. Они отдали бы за него жизнь. А нынешний еле сводит концы с концами, у него трех десятков слуг не наберется. Раньше, бывало, в барабаны били, когда заминдар вставал, опочив, а теперь? Где теперь вся пышность? Раньше у заминдара был трон, а люди из семи окрестностей приходили к нему с подношениями. Куда теперь все это девалось?

Сукхрам не стал слушать и пошел. В его голове вертелась мысль: «Все в жизни меняется? Так было, так будет, но тогда и раджи тоже исчезнут? И тогда он не сможет стать владельцем старой крепости? Говорят, в правительстве уже нет раджей, там заправляют ученые люди».

У поворота с дороги Сукхрам столкнулся с Банке. У стены, где кончалась деревня, стоял его противник. Сукхрам выплюнул сигарету и вопросительно посмотрел на него. Тот ждал, как тигр, готовящийся к прыжку. В руках у Сукхрама была тяжелая палка. Сукхрам посмотрел на Банке и улыбнулся. Тот даже вспыхнул от гнева.

— Ты, я вижу, давно готовился к встрече, дубинку прихватил, — шипя от злости, спросил Банке.

— Трус нападает исподтишка, — насмешливо отвечал Сукхрам. — Палку же берут, чтобы отгонять собак, шакалов и буйволов.

— Ах, значит, я собака! — взвизгнул Банке.

— Это ты сам сказал.

— Сейчас ты у меня по-другому заговоришь!

Банке двинулся на Сукхрама.

— Берегись, Банке! — предостерег Сукхрам, сжимая в руке палку.

Банке нанес удар, тоже палкой, но Сукхрам отразил его. Еще и еще раз они сходились.

— Посмотрим, как ты сейчас побежишь отсюда! — пригрозил Банке.

— Не раньше, чем отправлю тебя на тот свет! — Сукхрам усмехнулся и перешел в наступление.

Банке растерялся и попятился, но в это время из-за стены выпрыгнул здоровенный детина.

— Заходи сзади! — закричал ему Банке.

С громким криком его сообщник бросился на Сукхрама. Сукхрам изменил тактику и быстро отпрянул в сторону.

— Вы деретесь, как подлые трусы. Почему не выходите один на один?

— А почему раджа собирает целое войско?

— О, да ты никак в раджи лезешь, собака!

— Ну, берегись!

Банке опять наступал, размахивая палкой. Сукхрам улучил момент и толкнул под удар сообщника Банке.

Тот упал, Сукхрам засмеялся. В это время из-за забора выглянула женщина.