Я жду тебя - [102]

— Поехали, Лоуренс, искать вашего зайца, пантеры под силу только дикарям, — по-английски сказала Сусанна.

В глазах у Лоуренса зажглись недобрые огоньки. Но он промолчал, только смерил ее взглядом сверху донизу.

— Господин, у вас есть пистолет, побудьте здесь, пока я приведу людей, — попросила Каджри.

Сукхрама отнесли в дак-бунгало и уложили в его каморке. Сусанна послала полицейского за доктором в поселок. Он прибыл в тот же вечер. Каджри была поражена. Доктор, который обычно держался так высокомерно, теперь льстиво хихикал и угодливо суетился, засматривая Лоуренсу в глаза. Лоуренс сказал ему что-то по-английски. Сусанна перешла на хинди. Доктор сделал перевязку Сукхраму и удалился. «В их присутствии он держался как трусливый туземец, — думала Каджри, — а перед нами ломает из себя англичанина».

— Я давно потерял вкус к охоте, — заявил Лоуренс, усаживаясь в кресло и наливая себе виски.

— Но ты же служишь в армии, — иронически заметила Сусанна.

— Последнее время я больше интересуюсь литературой. Ты что сейчас читаешь?

— Газеты.

— А книги? — удивился Лоуренс.

Сусанна объяснила ему, что читает и книги, но мало, потому что английских книг здесь не достать. Лоуренс перевел разговор на литературу и стал рассказывать ей о психологических проблемах секса, ставших главной темой многих литературных произведений. Сусанна слушала его с интересом. Лоуренс осмелел, он прочел ей несколько стихов весьма фривольного содержания.

Когда Сукхрам уснул, Каджри встала и покрыла ему голову краем сари. Затем она умылась, чтобы смыть следы слез, и не спеша выкурила бири. Только после этого она вошла в дом.

Пришло время накрывать на стол. Сегодня она прислуживала одна. Лоуренс то и дело искоса поглядывал на нее. Поев, он принялся за виски. Сусанна болтала, перескакивая с одной темы на другую. Лоуренс молчал, а потом поцеловал ее. Она рассмеялась.

Каджри сидела за дверью у порога до самого вечера. Это ей надоело, но уйти она не смела. Наконец хозяйка отправилась спать. Поднялся и Лоуренс. Он подошел к двери и толкнул ее ногой. Дверь распахнулась и больно ударила задремавшую Каджри. Она вскочила, мигая сонными глазами. Лоуренс облизнул пересохшие губы и в упор посмотрел на нее тупым взглядом. Каджри убежала к себе. Лоуренс остался стоять у двери.

— Сусанна Сойер! — громко крикнул он.

Прибежала испуганная этим криком Сусанна.

— Почему так устроена жизнь? — пьяно бормотал Лоуренс. — Я не в силах этого понять. Кому нужны все эти чины и условности? Вздор! Зачем они?

— Ты становишься философом! — рассмеялась Сусанна. — Иди-ка лучше вздремни.

— Я усну, Сусанна. Усну навсегда. Далеко, очень далеко от моей Англии.

— Иди, иди, ложись, — взяв Лоуренса за руку, сказала Сусанна.

Лоуренс обнял ее и поцеловал.

— Ты пьян, иди же спать, — недовольно проговорила она.

Лоуренс покорно поплелся в свою комнату. Сусанна уложила его, укрыла простыней и ушла.

30

Главный сахиб еще не вернулся из инспекционной поездки, и Сукхрам решил сходить в деревню, хотя все небо было покрыто густыми облаками и вот-вот грозил пойти дождь. Когда заминдар увидел Сукхрама в форменной одежде, он даже вздрогнул. Люди, которые однажды засадили Сукхрама в камеру при полицейском участке, сегодня вдруг стали справляться о его здоровье. Сукхрам знал: их не интересует человек, они почитают только его должность. Он был всего лишь слугой, но слугой английского сахиба! Всего лишь жалкий хвост, но зато хвост самого льва!

На базаре с ним раскланивались и разговаривали как с равным. Торговцы обращались к нему со словами: «брат», «братец». Только один раз Сукхрам услышал, как за спиной кто-то сказал:

— Он же неприкасаемый. Ни один порядочный человек не живет у англичан. С ними уживаются только карнаты, мусорщики, прачки и кучера. Англичане не брезгуют есть и пить из рук этих людей. Нечестивцы! Недаром в «Бхагавате» написано: «В калиюге воцарится господство нечестивцев…»

Пошел дождь.

Сукхраму пора было возвращаться, но он с опаской поглядывал на небо, обложенное свинцовыми грозовыми тучами. Пока доберешься домой, промокнешь до нитки. А не пойти, Каджри станет ругаться, да и мэм сахиб будет недовольна. Махнув рукой, Сукхрам тронулся в путь, однако вскоре разразилась страшная гроза, дождь хлынул сплошным потоком, и Сукхрам вынужден был искать укрытия. «Теперь жизнь как будто наладилась, — думал он, стоя под навесом. — Все знают, кому я служу. Сахиб мною очень доволен. Жаль только, что он все в разъездах. Мэм сахиб сказала, что добьется для меня награды. Каджри прыгала от радости, когда услышала об этом. Шутка ли — ее муж получит медаль! Много ли в округе таких людей?»

Каджри испытывала новые, неведомые ранее чувства. Лицо ее осунулось, но на губах то и дело играла гордая, счастливая улыбка. Однажды она сказала ему, что ждет ребенка.

Сукхрам просиял.

— Правда? — недоверчиво переспросил он.

Каджри погладила его по голове и смутилась. А Сукхрам еще и еще раз всматривался в ее преображенное лицо, а потом нежно прижал ее к своей груди.

Каджри легла спать, так и не дождавшись Сукхрама.

Дождь лил не переставая. Куда же запропастился Сукхрам? Верно, где-нибудь застрял по дороге. Хорошо, что решил переждать, какая страшная гроза! — думала Каджри. Над самой крышей оглушительно гремел гром. А когда сверкала молния, Каджри чувствовала, что вместе с ней трепещет и еще кто-то под самым сердцем. «Он не простой ребенок, он детеныш льва. Значит, и сам будет настоящим львом», — подумала она и размечталась: она и Сукхрам состарятся, а их сын будет здоровым широкоплечим парнем. Каким он будет красивым! Даже красивее Сукхрама. Ему не будет равных. Ради него она всем пожертвует. Уже сейчас она начнет припасать разные лоскутки и тряпочки. Как только он родится, она приложит его к груди и накормит. Как не гордиться ей тем, что она способна дать новую жизнь? Что знает и умеет крохотный комочек, появившийся на свет? Какое чудо совершит она, когда вырастит этот комочек, каждое мгновение своего бытия она отдаст ребенку, даруя миру нового человека, сильного и прекрасного!