Я — ярость - [160]

Ох, а о чем же там спрашивала Бруклин?

Ах да.

— А ты хочешь однажды отправиться в приключение?

Ей нравится, что Бруклин замирает и обдумывает вопрос, прежде чем ответить на него.

— Я хочу уехать, — медленно говорит девочка, но по мере того как она продолжает, скорость нарастает. — Хочу поехать на Гавайи. Хочу стать танцовщицей. Хочу быть доктором щенков. Хочу жить в «Мире Диснея». Хочу встретиться с Эльзой. Я скучаю по Олафу. Мама сказала, что он убежал, но я думаю, он может вернуться. Как думаешь, он вернется?

Даже накачавшись лекарствами, от которых разум мутится, Патрисия способна сложить два и два. Одна отчаявшаяся мать, страдающая от Ярости, плюс одна пропавшая собака, равно ноль процентов вероятности, что Олаф вернется.

— Может, у него тоже свое приключение, — отвечает Патрисия.

Бруклин трогает ее за нос, а потом нежно гладит по щеке.

— Бабушка, ты так много говоришь о приключениях. А у тебя когда-нибудь оно было?

Патрисия чувствует, как на ее глаза наворачиваются слезы. Она хотела бы ответить честно: «Нет, дорогая моя, у меня не было никакого приключения. Меня изнасиловал на свидании сын проповедника, а потом выяснилось, что я беременна, и моя мать выгнала меня из дому, и вся моя семья открестилась от меня, так что я прыгала, как Тарзан по лианам, меняя мужчин и места работы, пока не оказалась там, где, как я думала, было безопасно, и начала мечтать о свободе, и потом у меня было все, что я хотела, кроме любви, а потом я все потеряла, и вот я здесь».

Она не отвечает ни так, ни как-то иначе. Вместо этого говорит:

— Пока нет, но я бы не отказалась. — И всматривается в темноту, благодарная за то, что она скрывает все ее грехи. — Может, мы отправимся на нашем доблестном скакуне на поиски твоей мамы?

49.

На этот раз Челси слышит толпу. Вместо задней части полуприцепа у них настоящая гримерная, хотя ничего особенного — просто комната из бетонных блоков, залитая ярким светом. И она слышит, как зрители смеются, и свистят, и кричат, пробегая по длинному грязно-серому коридору. Она смотрит на себя в зеркало, глаза горят в свете круглых лампочек, расположенных по краю, и Челси не может не припомнить тот самый школьный вечер, когда она отказалась от одной части жизни ради другой, не зная, что это навсегда. Не понимая, что выбрала неправильно.

И дело даже не в том, что она бросила театр и хор ради Дэвида. Нет, куда важнее, что она отказалась от своих друзей, своих интересов, своих страстей — ради идеи Дэвида. Она ни на что на свете не променяла бы своих дочерей (в конце концов, ради них она здесь), но если б Челси могла вернуться в прошлое и снова оказаться перед зеркалом в школьной гримерке, она ни за что не выбрала бы Дэвида.

Она бы не сняла маску Призрака и тот дурацкий вампирский плащ.

Она бы выбрала себя.

— Готова?

Ти-Джей подходит к ней. Они выступают одними из последних, но лучше быть готовыми заранее. На ней футболка Девицы из Флориды, весьма искусно порванная, плюс рваные джинсовые шорты и ботинки, и она выглядит как актриса, а Ти-Джей похож на стихийного духа. Кубинский Убийца — целиком его идея. Он находит это весьма забавным, потому что лучадоры — мексиканцы, а не кубинцы, а он сам вообще наполовину бразилец. Глаза густо подведены черным, потому что организаторы заставляют его носить на ринге маску, чтоб однажды они могли совершить сенсационное разоблачение. Голова, как всегда, гладко выбрита. Мэтт как-то сказал Челси, что Ти-Джей привез с собой целый набор бритвенных принадлежностей, и вообще относится к этому как к религиозному ритуалу — только не из тех, что проводят в шумных церквях, а скорее вроде таинства монаха-отшельника. Из-за черной подводки глаза кажутся карими, а выбритую грудь скрывает толстовка с капюшоном. Харлан заявил, что кто-нибудь должен драться топлес, и уж лучше пусть это будет парень, который способен любому дать отпор.

— Готова как никогда. А ты?

Он склоняет голову, рассматривая ее отражение в зеркале.

— Мой предыдущий бой больше походил на кошачью свару, как сказала бы моя бабушка. Даже не знаю, что я сделал, что Джой так разозлилась, но, полагаю, я просто надеюсь, что…

— Я не запорю твою карьеру окончательно?

Он улыбается и кивает.

— Да, что-то в этом роде.

Челси наклоняется к зеркалу, чтобы разлепить ресницы.

— У нас такого не будет. Что до Джой, то она, наверное, из тех… кто во всем ищет повод для ссоры, понимаешь?

— Хм, а я бы сказал, что она во всем видит борьбу. Угрозу. Так случается, когда растешь, испытывая нужду.

— Нужду в чем?

— Вообще в чем угодно. — Он пожимает плечами. — Вынужден сражаться за любую мелочь, защищать то немногое, что у тебя есть. Вокруг — только враги. Если ты молоток, то все выглядит как гвоздь. А если ты голодная птица, то любой кусочек пластика покажется прекрасным фруктом, и ты будешь драться за него насмерть.

У Челси перехватывает дыхание. Его слова звучат абсолютно правдиво, только вот совсем не про нее. Это Дэвид — молоток, а ее мать — голодная птица.

— Да, мне случалось встречать таких людей. Как ты думаешь, они могут измениться? Потому что и те и другие кажутся несчастными.