Я взлечу - [36]
Я рассматриваю собственную обувь. Джей берет меня за подбородок и шепчет: «Голову вверх!» Чего ради? Здесь-то чем, блин, гордиться?
– Твоя девчонка? – спрашивает стоящая за нами женщина в куртке на молнии, домашних тапках и бигуди. Как будто встала с кровати и сразу сюда.
Джей ерошит мне волосы.
– Да, моя малышка. Единственная дочь.
– Как мило, что она пришла с тобой. Своих я так от телевизора и не оторвала.
– Поверь, мне пришлось потрудиться.
– Эти дети не понимают своего счастья. Но всю еду съедят как миленькие.
– Правда жизни, – вздыхает Джей. – Сколько их у вас?
Реально, куда бы мы с ней ни пошли, она всегда завязывает разговоры с незнакомцами. Такая уж она общительная. Я больше по части «окей, люди существуют, но разговаривать-то с ними зачем?».
Пока мы добираемся до входа, я успеваю узнать всю историю жизни этой женщины. А еще она рассказывает Джей про церкви и другие места, где раздают еду. Джей все записывает. Кажется, пора привыкать к такой жизни.
В помещении спортзала расставлены столы, заваленные одеждой, игрушками, книгами и упаковками еды. Волонтер записывает данные Джей, выдает ей коробку и приглашает пройти к столам. Другие волонтеры раздают еду. Рядом с кольцами для баскетбола стоит чернокожий Санта с мешком и угощает детей конфетами. Ему помогает, не забывая позировать для селфи, парень с выбритыми на висках молниями. На нем толстовка с надписью «Мистер Шикардосный».
Я давно подозревала, что Бог на самом деле сценарист и ему нравится придумывать для меня дурацкие ситуации. Ну типа «ха-ха, этой девчонке не просто пришлось побираться на раздаче еды, но еще и на глазах у Майл-Зи, ща лопну от смеха».
Этому шоу нужно сменить режиссера.
Джей следит за моим взглядом.
– Это ведь тот парень с батла? У которого еще песня дебильная?
Откуда она все это знает?
– Угу.
– Не обращай внимания.
Ага, щас. Песня, конечно, дебильнее некуда, но я из дома не могу выйти, чтобы ее не услышать.
Когда уже тетя Пуф расскажет, что делать с моей собственной песней? Но от тети по-прежнему никаких вестей. Я не волнуюсь. С ней такое бывает.
– Вперед. – Джей берет меня за руку. – Мы, по крайней мере, пришли только за едой. Остальное у нас есть. Кое-кому здесь повезло меньше.
Первый стол завален консервами. Ими заведуют две пожилые дамы, чернокожая и белая, в одинаковых свитерах с оленями.
– Сколько ртов кормишь, дорогуша? – спрашивает у Джей чернокожая.
Вторая смотрит на меня с еле заметной улыбкой, а от выражения ее глаз мне хочется выть. В них сострадание.
Мне хочется сказать ей, что обычно у нас все не так. Обычно мы не стоим в огромных очередях и не клянчим еду. Иногда наш холодильник пустел, но раньше мы всегда знали, что скоро в нем снова будет еда.
Хочется попросить ее не смотреть так больше.
Сказать, что однажды я решу все наши проблемы.
Что я мечтаю отсюда вырваться.
– Пойду пройдусь, – бормочу я Джей.
Еда стоит вдоль одной стены зала, а напротив – одежда, игрушки и книги. Рядом со столом для книг и игрушек стоит Майл-Зи, вокруг него скачут мелкие дети и танцуют его танец, а операторша все это снимает.
Я отхожу от них подальше и направляюсь к столу с обувью. Длиной он примерно как стол в школьной столовой. Обувь разложена по размерам. Вся она ношеная, и хорошо, если одним человеком. Я заглядываю в ряд с женским шестым размером – ну а почему бы нет?
И вдруг вижу их.
Они выше большинства других пар. На пальцах левого маленькая потертость, а так они почти новые, даже кожаный ярлычок с цепочки не оторвался. Тимбы.
Я беру их в руки. Это не моя паленка с барахолки: на боку клеймо в виде дерева.
Я сейчас могу взять себе настоящие тимбы!
Опускаю глаза на свою обувь. Джей сказала: брать только еду. Эта пара должна достаться тому, кому вообще надеть нечего. А не мне.
И все-таки… У меня почти вытерлись стельки. Так уже много дней. Джей я ничего не говорила. Потерплю. Обувь мне покупать сейчас не на что.
Я прикусываю щеку. Можно взять тимбы, но, как только я возьму их и пойду домой, я окажусь в жопе. Мы все окажемся в жопе. Это будет значить, что мы докатились и нуждаемся в обуви, которую кто-то отдал на благотворительность.
Я не хочу, чтобы до этого доходило. Но, по-моему, уже дошло. Я закрываю рот рукой, сдерживая всхлипы. Джексоны не плачут, особенно – в общественных центрах, где на них смотрят с состраданием, а камеры новостников выискивают самые жалкие кадры. Я стискиваю зубы – буквально, – вздыхаю поглубже и ставлю ботинки обратно на стол.
– Может, хоть примеришь, Ловорезка? – спрашивает кто-то за спиной.
Я оборачиваюсь. У чернокожего Санты, оказывается, темные очки, два золотых клыка и несколько шикарных цепочек. Может, конечно, традиционный костюм Санты поменяли, а мне никто ничего не сказал, но, по-моему, это Суприм, бывший менеджер отца.
– Что может быть круче настоящих тимбов! – говорит он. – Давай, примерь.
Я скрещиваю руки на груди.
– Не, перебьюсь.
Есть правила батлов, а есть правила жизни после батлов. Первое правило – всегда будь начеку. В нашу с Супримом последнюю встречу я размазала его сына на Ринге. Едва ли ему это понравилось. Откуда мне знать, может, он сейчас примеряется, чтобы ударить?
Шестнадцатилетняя Старр Картер живет в бедном районе, но учится в престижной частной школе. Хрупкий мостик между двумя ее жизнями рушится, когда на глазах у Старр полицейский убивает Халиля – ее друга детства. Совсем скоро смерть Халиля становится национальной сенсацией: одни называют его бандитом и наркоторговцем, другие устраивают шествия в его честь. Полиция и местный наркобарон угрожают Старр и ее семье. Все хотят выяснить одно: что на самом деле случилось той ночью? Старр – единственная, кто знает ответ, и теперь в ее руках не только собственная жизнь, но и судьбы других людей.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.