Я взлечу - [35]
Ладно, немножко я была зла уже за то, что он ее привел. Но мне простительно. Я понятия не имела, что между ними что-то есть, а потом вдруг пошла обедать с лучшим другом – а я там третья лишняя.
А я-то еще надеялась, что это свидание. Но тут я уже зла скорее на себя. Я постоянно влюбляюсь в парней, которые никогда не влюбятся в меня. Судьба у меня такая.
Ладно, мне не до Малика. Меня больше заботит холодильник: я открыла его, а он почти пустой.
Сегодня второй день каникул, и я зависла перед холодильником. Уже успела пересчитать все, что там есть. Восемнадцать предметов. Восемь яиц, четыре яблока, две стограммовых пачки масла, баночка клубничного желе (можно смешать с банкой арахисового масла из шкафчика), галлон молока, галлон апельсинового сока, буханка хлеба. В морозилке дела не лучше: упаковка замороженной курицы, килограмм на пять, пачка гороха, пачка кукурузы. Хватит на обед сегодня и завтра. Что будет потом, не знаю. Рождество – один большой знак вопроса.
Трей засовывает руку в холодильник.
– Бри, хватит выпускать холодный воздух.
Осталось семь яиц: одно забрал Трей. И хлеб тоже.
– Ты говоришь как бабушка!
Я на десять секунд оставлю холодильник открытым, и начинается: «Закрой немедленно, а то вся еда протухнет!»
– Эй, вообще-то она правду говорила, – возражает Трей. – И счет на электричество набежит.
– Ой, все.
Я закрываю холодильник. Дверца увешана свежими квитанциями. За газ заплатили, поэтому у нас тепло и почти нечего есть. Между едой и отоплением Джей выбрала второе, потому что холодно, а на следующей неделе обещали метель. Она считает, что мы как-нибудь продержимся на наших запасах.
Однажды настанет день, когда не придется ни держаться, ни выбирать. Надеюсь.
– И что мне есть на завтрак?
Трей разбивает яйцо в раскаленную сковороду.
– Сделай яичницу, как я.
– Ненавижу яйца! – И он это знает. Они слишком… ну, яйца.
– Тогда поешь арахисового масла с желе.
– На завтрак?
– Лучше, чем ничего.
На кухню входит Джей, стягивая волосы в хвост.
– О чем спор?
– Есть почти нечего, – жалуюсь я.
– Знаю. Я заеду в общественный центр. Джина говорит, там дают еду. Можно набрать чего-нибудь, до января продержимся.
Трей кладет яичницу на кусок хлеба.
– Ма, может, пора по делам?
Это он про службу социального обеспечения. Так всегда говорят ребята из Сада. Если говорить «по делам», никто не станет расспрашивать. Но все и так поймут, о чем речь. Зачем тогда шифроваться?
– Ну уж нет, туда я не пойду, – отвечает Джей. – Не дам им повода унижать мое достоинство только потому, что я имею наглость просить о помощи.
– Но если они помогут…
– Нет, Брианна, поверь мне. Дядя Сэм ничего просто так не даст. Он за жалкие гроши лишит тебя остатков достоинства. Да и не дадут мне ничего. Безработным студентам талонов на еду не дают, а отчисляться я не собираюсь.
Кошмар какой-то. Это просто зыбучие пески: чем больше мы дергаемся, тем глубже увязаем.
– Ма, я просто сказал, что это было бы кстати, – говорит Трей. – Нам очень нужна помощь.
– Я обещаю, что дома будет еда. Не волнуйся, ладно?
Трей тяжело вздыхает.
– Ладно.
– Спасибо. – Джей чмокает его в щеку и стирает след от помады. – Бри, поедешь со мной в центр.
– Почему?
– Потому что я так сказала!
– Дорогие чернокожие родители! Это плохой ответ. С уважением, Брианна Джексон от имени всех чернокожих детей мира. P. S. Нам не хватает смелости высказать это вам в лицо, и мы просто уходим к себе переодеваться, бормоча это послание себе под нос.
– Чего-чего? – переспрашивает Джей.
– Ничего!
Блин, уже даже побормотать нельзя.
Общественный центр всего в паре улиц от нас, на Эш-стрит. Еще нет восьми утра, но парковка уже забита до отказа, рядом стоит восемнадцатиколесная фура, груженная всякими коробками, а очередь выходит на улицу.
И фургон новостников приехал.
Ну блин.
– Не хочу попадать в новости! – говорю я, пока Джей паркуется.
– Ты в них и не попадешь.
– Мало ли, камера меня захватит.
– И что?
Она не понимает.
– А если кто-то из школы увидит?
– Чего тебя так заботит, что они скажут?
Я закусываю губу. Если кто-то увидит, я стану для всех нищей как церковная мышь девчонкой в поддельных тимбах: сперва ее швырнули на пол, а теперь ей нечего есть.
– Малышка, нельзя так волноваться, что о тебе подумают, – наставляет Джей. – Всегда найдется кто-нибудь, кому ты не нравишься, но необязательно обращать внимание.
Я не могу оторвать взгляда от фургона новостников. Как будто не обращать внимания – это так просто.
– Может, мы…
– Нет. Мы зайдем, возьмем еды и скажем спасибо. А то есть будет не «почти нечего», а совсем нечего. Понятно?
– Понятно, – вздыхаю я.
– Хорошо, идем.
Очередь продвигается довольно быстро, но, кажется, в ближайшее время не закончится. Мы тоже встаем, и через минуту за нами уже четыре человека. Кого тут только нет: мамы с детьми, пожилые люди на костылях… Кто-то кутается в пальто, на ком-то и одежда, и обувь, похоже, из мусорки. Изнутри громко играет рождественская музыка, волонтеры, разгружающие фуру, нацепили колпаки Санта-Клауса.
Мужчина из фургона ведет вдоль очереди объективом камеры. Видимо, кому-то нравится смотреть, как бедняки из гетто клянчат еду.
Шестнадцатилетняя Старр Картер живет в бедном районе, но учится в престижной частной школе. Хрупкий мостик между двумя ее жизнями рушится, когда на глазах у Старр полицейский убивает Халиля – ее друга детства. Совсем скоро смерть Халиля становится национальной сенсацией: одни называют его бандитом и наркоторговцем, другие устраивают шествия в его честь. Полиция и местный наркобарон угрожают Старр и ее семье. Все хотят выяснить одно: что на самом деле случилось той ночью? Старр – единственная, кто знает ответ, и теперь в ее руках не только собственная жизнь, но и судьбы других людей.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.