Я все снесу - [47]

Стейси медленно плыла на спине, когда рядом с ней вынырнул Картер. Они плескались в бассейне около часа и вылезли из воды усталые и довольные.

Сквозь опущенные ресницы Стейси разглядывала гибкое смуглое тело Картера. Его светлые, почти белые волосы были влажными после купания, а гладкое, без единой морщинки лицо казалось невероятно молодым по сравнению с суровыми, резкими чертами Корда. Про себя Стейси отметила, что решимости у Картера поубавилось, однако с легкостью вернулась к прежнему стилю их взаимоотношений — она была не в состоянии объяснить ему, почему она стала другая, почему иначе думает и чувствует.

— Я знаю про письмо, которое еще до моего приезда твой отец отправил мистеру Гаррису, — тихо сказала Стейси и заметила, что Картер покраснел.

— Ты же понимаешь, как отец беспокоился, — ответил Картер, щуря синие глаза на солнце. — И, как выяснилось, мы должны его за это благодарить. Я ничего не знал об этом письме до тех пор, пока ты не упала с лошади. — Он повернулся к Стейси и внимательно посмотрел на нее. — Почему ты задержалась, из-за этого аукциона?

В общих чертах Стейси рассказала ему про случай с Диабло, опуская подробности, свидетельствующие о враждебности Корда по отношению к ней. Когда она закончила свое повествование, в глазах Картера сквозило веселое озорство с оттенком тайного злорадства по поводу пережитого ею унижения.

— Невероятно — ты гоняешь коров! Кто бы мог подумать! — усмехнулся он.

— Мне тогда было не до смеха, — с раздражением ответила Стейси, злясь на его поддразнивание. — Когда мистер Гаррис выставляет ультиматум, у тебя фактически не остается выбора.

— Да, сегодня днем я это почувствовал, — сказал Картер, несколько посерьезнев, однако проказливые искорки по-прежнему мелькали в его синих глазах. — Вряд ли терпение — одна из его добродетелей.

— Справедливо подмечено, — хмуро отозвалась Стейси. — А уж когда дело касается меня, тут ни о каком терпении не может быть и речи. Я до сих пор не могу простить твоему отцу этого письма — надо же, послать ею тайком от меня! Вспомнить страшно, что я говорила Корду и как безобразно себя вела, считая его заносчивым властолюбцем, которому только бы командовать…

— А на самом деле он не такой?

— Нет. Он… — она запнулась, подбирая слова, чтобы объяснить происшедшую в ней перемену, но при этом не выдать истинных чувств.

— Да Бог с ним, — засмеялся Картер, вставая. — Мне все равно, кто он и что он. Главное, он сумел не подпустить тебя к этой лошади и сохранил в целости и сохранности до моего приезда. Так что пусть он будет хоть сам Билли Малыш. Пойду-ка я, пожалуй, переоденусь, а то как бы твое техасское солнце не превратило меня в вареного рака.

Следующим вечером, когда Стейси одевалась к ужину, она с ужасом думала о том, что ей сейчас предстоит. Она надеялась, что присутствие Картера поможет ей отвлечься от бесконечных мыслей о Корде, но не тут-то было. Корд ни на минуту не оставлял их наедине — вчерашний короткий разговор у бассейна был единственным исключением. Если он и не принимал непосредственного участия в их беседах, то находился в соседней комнате. Короче говоря, любые попытки Стейси и Картера уединиться разбивались о вездесущность Корда.

Когда она передала Картеру приглашение на ужин, тот с радостью его принял. Теперь отказываться было поздно — во-первых, она уже согласилась, а во-вторых, не могла лишить Картера такого удовольствия. Присутствие Корда, несомненно, причинит ей страдания, которые, похоже, доставляли ей какое-то особое, необъяснимое наслаждение. Ее отъезд приближался с каждым днем, и она старалась сохранить в памяти любое, пусть самое незначительное воспоминание, чтобы было чем жить потом — ведь ей предстоит целая вечность вдали от него.

Напоминая неземное существо, тоненькая и хрупкая, как тростинка, Стейси сошла по лестнице; внизу ее поджидали Картер Миллс и Корд Гаррис — оба в белых смокингах. Картер ничего не сказал, но восхищенный взгляд его голубых глаз был красноречивее всяких слов. Стейси робко взглянула на Корда, ища подтверждения восторгу Картера, но темные глаза смотрели непроницаемо — в них ничего нельзя было прочесть; мускул на щеке напряженно подергивался, нарушая каменную неподвижность смуглого лица. «Нашла у кого искать похвалы!» И Стейси обратилась к своему кавалеру.

— Мы готовы? — спросила она.

— И рвемся вперед, — улыбнулся Картер, по-хозяйски взяв ее за локоть обеими руками.

Сияющий глянцем коричневый «континентл» стоял у крыльца. Стейси скользнула на заднее сиденье со стороны водителя и нетерпеливо ждала, пока Картер обойдет машину и сядет рядом с ней. Она с тревогой взглянула в зеркало заднего вида и встретилась с черными, таинственными глазами Корда — он торопливо отвел взгляд. Преданный адвокат уселся радом со Стейси, Корд завел мотор, и роскошный автомобиль покатил по подъездной аллее. Они поехали за Лидией, беседа не клеилась, так как Стейси не могла сосредоточиться ни на чем, кроме темной головы перед собой, — ей ничего не оставалось, как притворяться, будто она с интересом рассматривает мелькавший за окном пейзаж.

— Что-то ты сегодня притихшая, — заметил Картер, когда Корд вышел за Лидией. — Что-нибудь не так?