Я все снесу - [38]

Его искаженное гневом лицо до сих пор стояло у нее перед глазами. Она вспыхнула при воспоминании о его едких замечаниях. Но как она могла ему объяснить, что у нее нет никакого опыта в подобных делах, — это означало бы еще одно унижение, а она и так натерпелась их предостаточно.

Со времени их первой встречи, когда Корд возложил на ее плечи всю подготовительную работу, он отсутствовал почти каждый день. Иногда он изыскивал время переговорить с ней в течение дня, но их беседы касались исключительно аукциона. Стейси не знала, то ли он был слишком занят делами на ферме, то ли нарочно ее избегал. Время от времени к ней заглядывала Лидия — с небрежной снисходительностью она интересовалась у Стейси, где может быть Корд, давая понять, что он помогает ей с бракоразводными формальностями. Обычно она его все же где-то находила — Стейси частенько видела их из окна: Корд низко склоняет голову, вслушиваясь в доверительный полушепот черноволосой чаровницы, ее ладонь уверенно лежит на его локте. Почти всякий раз Стейси смущенно отворачивалась от окна, краснея, будто ее застали за подсматриванием в замочную скважину. Но иногда она смотрела им вслед до тех пор, пока они не исчезали из виду, и возвращалась к работе с каким-то странным чувством подавленности.

Она была уверена, что постоянное отсутствие Корда вечерами связано с Лидией. Стейси то скучала по нему, то боялась его появления, но анализировать свои противоречивые чувства не пыталась.

Несколько раз вечерами к ней на веранду наведывался Джим Коннорс, и они подолгу болтали, обнаруживая множество общих интересов. Стейси нравилось непринужденное общение с молодым ковбоем — он был всегда весел, и с ним было легко. Это совсем не походило на бурные выяснения отношений с Кордом Гаррисом. С Джимом было уютно и спокойно, не надо было задумываться над каждым словом и беспокоиться о том, как он его истолкует. Доброжелательность и легкость, исходившие от Джима, напоминали ей Картера Миллса.

Картер. Казалось, их разделяет целая вечность. Неужели она виделась с ним еще совсем недавно? Его последнее письмо было таким милым, полным пикантных подробностей об их общих знакомых, но в подтексте сквозило беспокойство, которого Стейси не могла не заметить. Она знала, что он ждет от нее ответа, ей же пока нечего было сказать. Ей даже не удавалось воскресить в памяти лицо Картера — возникал лишь какой-то расплывчатый образ: короткие светлые волосы и сияющие голубые глаза, портрет был настолько нечетким, что вполне мог быть срисован и с Джима. Возможно, сходство между ними и являлось тем магнитом, который так притягивал ее к Джиму. Стейси не могла в этом разобраться. И не имела ни малейшего желания размышлять на эту тему. Наверное, было бы лучше, если бы она сюда вообще не приезжала, но тогда она бы никогда не полюбила этот дикий, суровый край. Даже при сложившихся обстоятельствах Стейси наслаждалась окружавшим ее суровым пейзажем. Не было ни толпы, ни копоти, ни назойливого шума машин, а лишь бескрайние просторы, свежий воздух и голоса тварей Божиих.

Взглянув на заходящее солнце, Стейси вскочила в седло и направила восстановившую силы лошадь к ферме. Мысль о том, что пора ехать — ведь она должна вернуться засветло, — вывела ее из состояния задумчивости.

В одно мгновение она доскакала до конюшен. Спрыгнув на землю, она провела притихшего гнедого через калитку в заборе и направилась к стойлу. Безмятежно напевая, она не услышала, как сзади подошел сухощавый Хэнк.

— Вы, как я погляжу, в хорошем настроении, — крякнул он.

От неожиданности она вздрогнула.

— Хэнк! Нельзя же так! — укорила его Стейси с нервным смешком. — Вы меня напугали до смерти!

— У вас был такой счастливый и радостный вид и вы были такая хорошенькая, что уж больно не хотелось нарушать эту картину, — разулыбался он.

— Я думала, только ирландцы целуют Камень в замке Бларни. А у вас тут, похоже, свой собственный камень есть, — поддразнила она, и в ее карих глазах запрыгали огоньки.

— А что здесь плохого, если я говорю хорошенькой девушке, что она хорошенькая, пусть посмотрится в зеркало и убедится, — проворчал Хэнк.

У Стейси потеплело на душе от этого ворчания, да и лучи ослепительно яркого солнца ласково согревали ее; ей вдруг безумно захотелось раскинуть руки и объять эту великолепную, дикую, суровую землю, которая навсегда покорила ее сердце. Она подставила лицо легкому, напоенному нежными ароматами ветерку и сделала глубокий вдох.

— Как я люблю этот край! — воскликнула она и грустно вздохнула. — Я буду уезжать отсюда с тяжелым сердцем.

— А я-то думал, вам здесь не нравится, — проговорил Хэнк, пряча глаза, чтобы она не заметила в них озорного огонька.

— Я в жизни не видала ничего прекраснее! Даже тогда, когда эта земля кажется суровой и пустынной, она все равно великолепна. Нет, Хэнк, «нравится» — слово неподходящее, я ее «люблю»!

— Хм. Если уж вам тут так приглянулось, зачем же уезжать? Почему бы вам не поселиться где-нибудь поблизости?

— Это будет уже не то, — ответила Стейси, слегка тряхнув своими каштановыми волосами.

— А что уж такого особенного в наших местах?