Я возвращаю долг - [19]

Я не знаю, как сейчас тебе объяснить это, Петя, но после слов твоей мамы, мне захотелось, чтобы она стала и моей мамой. От Веры шло тепло, такое чистое и настоящее, что оно отогрело душу и сердце маленькому ребенку. А Вера заговорила вновь:

— У тебя, наверно, не все хорошо, но очень тебя прошу, запомни: как бы ни было страшно, как бы ни было больно, перебори себя, у тебя все получится, не повторяй ошибок других, ты лучше. Никогда не поздно все изменить, надо только найти в себе силы.

И я эти слова на всю жизнь запомнил!

Вера закончила говорить, а потом заплакал ты. Она потянулась к тебе... из кармана ее куртки торчали деньги... я до последнего не хотел брать, но мысли об отце, который меня точно убьет, если не найду ему денег на дозу, взяли свое — я вытащил деньги.

— Я пойду, — сказал я и встал с лавочки, — меня дома ждут.

— Конечно, — Вера одарила меня самой теплой улыбкой на свете, — приходи еще, мы тут часто гуляем. Удачи.

Она продолжала улыбаться, а я почти бежал от нее. У меня впервые в жизни начало появляться чувство отвращения к самому себе: я слабый, никому ненужный ребенок — в тягость даже своим родителям, но которому чужая женщина подарила частичку тепла, а он ее за это обокрал.

Я не стал уходить далеко — затаился за углом. Зачем это сделал, не знаю. Через некоторое время к Вере подошел мужчина, как я понял, ее муж. Посмотрел на коляску и что-то спросил. Вера полезла в карман, но там, ожидаемо для меня, ничего не было. Муж начал орать на Веру. До меня долетали обрывки его ругани:

— Ты никчемная, Вера... как ты могла... это деньги на подарок моей маме... мне придется работать дополнительно...

— Олег, Петю разбудишь, — пыталась вразумить его Вера, но мужик не унимался.

— Ну почему, почему ты такая дура!

— Я просто потеряла их где-то, сейчас пойдем домой, и поищем их по пути.

Они собрались и пошли, но напоследок Вера обернулась — в ее взгляде была боль... она поняла, куда делись ее деньги.

Мне стало гадко на душе... До этого случая чувство стыда редко приходило ко мне, но сегодня оно полностью заполнило мое детское сознание. Я заплакал. Хотел броситься за Верой следом и сказать, что нашел деньги у лавочки! … Не побежал, победило чувство самосохранения. Если я не принесу деньги отцу, он убьет меня. Пока шел домой, все думал и думал о случившемся: слова Веры пробудили внутри меня какую-то неведомую до этого момента силу... Дорог ли мне отец? Хочу ли я дальше такой жизни? Однозначно — нет! Я в силах все изменить, и сделаю это!

Квартира встретила меня криками и хохотом пьяных мужиков. Зная о повадках отца, тихонько прошмыгнул в свою комнату и замер, прислушиваясь. Родитель, который еще недавно загибался от ломки, теперь сидел и гордо рассказывал, как буквально за час обнес квартиру в соседнем подъезде. Быстренько сбагрил барахло своему знакомому, правда, кое-что оставил про запас, а теперь не только поправил свое здоровье, но и друзей решил напоить.

Страшная... дикая мысль родилась в моей голове, но поможет ли она мне? Не раздумывая ни минуты, я бросился в отделение полиции. Дорогу туда я знал хорошо — отца постоянно вызывали на допрос, пытаясь поймать его на кражах, но улик против него не было. Полицейские догадывались, что я могу помогать отцу, расспрашивали меня, но я, конечно, молчал. Теперь я готов говорить!

На входе меня встретил дежурный.

— Ты чего тут забыл, малец? — спросил он меня строго.

— Мне следователь нужен!

— Тебе? — дежурный, явно, был удивлен. — Шел бы ты домой, а то родителям позвоним.

Осознание того, что меня сейчас выгонят, а что еще хуже — позвонят отцу, придало мне сил.

— Дяденька — полицейский, — взмолился я, — пожалуйста, не надо. Я знаю, кто сегодня квартиру ограбил, знаю, где все украденное, но я боюсь говорить.

— Ты что такое говоришь? Погоди, сейчас позову кое-кого.

Знаешь, Петя... вот до сих пор страшно становится от мысли, что сотрудник мог меня просто прогнать тогда, но он не сделал этого... Видно, после встречи с Верой, там, на небе, все же заметили меня...

Дежурный позвал следователя, меня отвели в кабинет, позвали женщину из отдела по работе с несовершеннолетними, мне даже чаю налили горячего и дали булку... я все рассказал. Все, что знал: как воровал с отцом, как он сбывал награбленное, как бил меня и маму... Следователь, крупный мужчина, меня не перебивал, только с каждым моим словом, все суровей становился.

— Ты понимаешь, что, если ты соврал, тебя накажут? — спросил он строго.

— Да, но я не вру! — крикнул я, боясь, что мне не поверят.

— Мы все проверим, — продолжил он. — Почему ты «сдаешь» нам своего отца?

— А отец ли он мне? — спросил я его. — Я не хочу так больше жить, вы меня лучше в интернат отправьте, только от него заберите!

Следователь посуровел еще больше и ничего мне не сказал... а потом... потом начались сильные перемены в моей жизни: отца взяли дома с частью награбленного. Я при этом присутствовал. Как только он понял, что это я его сдал — набросился на меня. Не знаю, откуда, но в его руках оказалась заточка... она чудом не задела печени, прошла по касательной — теперь у меня на всю жизнь печать предателя и отцеубийцы... Почему? Отец умер в изоляторе — организм не выдержал ломки... Скажешь, что не я его убил, а наркота... Ты прав, но предал его... нарушил Божью заповедь...