Я верю в завтра - [42]

Бритт молча кивнула. Крейг завел машину, и тут ей в голову пришло неожиданное соображение. Соглашаясь на его предложение, не обрекает ли она себя тем самым на новые муки, на новую боль? Потерять Крейга навсегда — это действительно то, чего ей хочется?..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

По пути в мотель, где она остановилась, Бритт и Крейг обсуждали, как отвечать на вопросы, которые неизбежно возникнут после ее внезапного воскрешения из мертвых. Они говорили как чужие, вернее, как с горечью подумала Бритт, как адвокат и клиентка, которым скоро предстоит предстать перед судьей. Крейг, как всегда логичный и безукоризненно вежливый, предложил, чтобы Бритт объяснила свое отсутствие потерей памяти, вызванной тем, что она приняла неподходящие лекарства, а впоследствии испытанным шоком, когда она узнала о катастрофе, которой чудом избежала. Бритт так же холодно и вежливо согласилась.

— Я скажу, что вначале бесцельно бродила по Сан-Франциско, не понимая, где нахожусь, и не осознавая, что потеряла память, а потом случайно встретилась со Стеллой Слански и стала работать на нее. Так я и жила последние полтора года.

— Но эта женщина… Если кто-нибудь начнет задавать ей вопросы, станет ли она лгать ради тебя?

— А ей и не придется лгать, — спокойно возразила Бритт. — Стелла ни о чем меня не расспрашивала, когда мы познакомились. Она вполне поверит, что у меня и в самом деле была амнезия.

Поколебавшись, она добавила:

— Я жила под девичьей фамилией, чтобы иметь возможность пользоваться страховым полисом. Если возникнут вопросы, я могу сказать, что у меня из памяти выпали только последние четыре года.

— Ну, не думаю, чтобы кто-нибудь стал так глубоко копать, — задумчиво произнес Крейг. — А в общем, получается вполне логичная история. К сожалению, какие-то слухи и домыслы неизбежно возникнут. Даже не представляю, кто бы мог помочь нам их опровергнуть…

— А что если обратиться к доктору Ладлоу? Мне бы не хотелось его обманывать, но ведь после такого потрясения я могу пойти к врачу, правда?

— А тебе и не придется его обманывать. Незачем посвящать доктора Ладлоу во все подробности. Это будет обычный визит к врачу. О твоем посещении Ладлоу наверняка вскоре станет известно, и сплетники сами сделают соответствующие выводы.

Бритт умолкла. Одна чудовищная ложь громоздилась на другую и нависала над ней, как гора. Насколько удобнее и проще было бы сказать правду! Но правда может повредить Крейгу и его родственникам. Значит, она обязана пройти через это — прожить несколько недель в сплошном притворстве и обмане. А что потом? Потом она вернется в Калифорнию — к Дэвиду и к той жизни, которую начала для себя выстраивать…

Машину слегка тряхнуло на повороте — это Крейг свернул с шоссе на одну из широких улиц Дуглас-Гроува. Спускались сумерки, и в полутьме профиль Крейга четко выделялся на фоне света уличных фонарей. Бритт снова бросилось в глаза, как он постарел, и она невольно почувствовала жалость, хотя дала себе слово не поддаваться эмоциям. Должно быть, она пошевелилась, потому что Крейг вдруг бросил на нее быстрый взгляд. Их глаза встретились, и неожиданно для себя самой Бритт улыбнулась мужу.

Однако ответной улыбки не последовало. Он снова устремил взгляд на дорогу и сказал:

— Ты не спросила меня о матери. Она очень тяжело переживала, когда пришло известие о твоей смерти. По-моему, мы обязаны сказать ей правду.

— Правду? Ты имеешь в виду — всю правду? Ты уверен, что на самом деле действительно хочешь этого?

— Не понимаю, что означают твои слова.

«То, что твоя связь со Стефани нанесла мне сокрушительный удар и заставила уехать…»

Но Бритт из гордости не произнесла этих слов вслух, ведь тогда Крейг поймет, что она была так уязвлена его изменой, что до сих пор не может оставаться к этому равнодушной.

— Не думаю, что Юнис будет приятно узнать, каковы в действительности наши отношения. Пусть лучше думает, что у меня была амнезия.

Собравшись с духом, Бритт добавила:

— И Стефани вовсе ни к чему знать все.

Наступила короткая пауза, а потом Крейг отрывисто сказал:

— Пожалуй, ты права.

Не в силах смотреть на лицо мужа, хотя в быстро сгустившихся сумерках оно было едва различимо, Бритт перевела взгляд на его руки. И напрасно. Стоило ей увидеть эти сильные руки с изящными пальцами и крепкими запястьями, как она невольно вспомнила, сколько раз эти руки ласкали ее, доводили до экстаза…

Почему сейчас они так крепко сжимают руль? Не означает ли это, что под напускным спокойствием Крейг пытается скрыть какие-то сильные чувства — но вот какие? Гнев? А может быть, ненависть? Ну что же, у него есть все основания гневаться, впрочем, как и у нее. Теперь она понимает, что поступила неправильно, но ведь и он вел себя небезупречно. Ей надо почаще напоминать себе об этом, иначе она рискует впасть в свое обычное состояние — обвинять себя во всех смертных грехах, в данном случае в том, что их брак оказался на грани распада.

Дальнейшая поездка прошла в молчании. Бритт погрузилась в размышления о своей жизни в Сан-Франциско. Вот ведь сумела она добиться успеха, причем без всякой помощи со стороны Крейга! Более того, неожиданно для себя она открыла в себе таланты и способности, о которых даже не подозревала. И разве не ирония судьбы, что кулинарные таланты Бритт, к которым Юнис относилась столь пренебрежительно, в конце концов не только сослужили ей хорошую службу, но и были по достоинству оценены другими людьми!