Я вам пригожусь - [4]

Женщина замерла, не выпуская руки Леонида. Из кустов шмыгнула им под ноги худая полосатая кошка.

— Думайте о дочери. След. Думайте, — снова резкий окрик. Снова поднятая рука с ключом, и снова темнота снег, дождь в лицо, еще дворы, новостройки, посреди коробок — низкие приземистые школы, детские сады, огни ларьков, контейнеры свалок, фары машин — все мелькает, как в калейдоскопе.

С каждым шагом или прыжком они приближались к какой-то самой дальней окраине, где Леня никогда не бывал, и вот уже в последнем дворе за домом не было огней. Там чернела посадка. Город кончился.

— Сколько времени? — услышал он голос спутницы. Телефон Леня из рук не выпускал, оставалось только взглянуть на часы. 19. 28. Три минуты…

Женщина снова подняла руку с ключом. Захлопали крыльями вороны, казалось — их стало больше. Или в каждом дворе к ним присоединялись новые? Снег с дождем хлестнули в лицо, а потом затихли, и тут же в уши ударил девичий визг. Леня и его спутница стояли на темной поляне в пригородной посадке. Их окружали высокие, но молодые еще дубы. С десяток парней "с раёна" разделились на две группы, каждая из которых деловито усмиряла по сопротивляющейся девчонке. Слышались мат, удары и визг.

От ужаса Леня не почувствовал страха, не подумал ни о том, что он с ними не справится, ни о том, чтобы вызвать милицию. Да и куда вызывать? Официальных координат рощи он все равно не знал.

С криком "Что вы делаете?" Леня бросился на тех парней, что были ближе. Они уже стащили с Насти кожаную куртку и джинсы. От неожиданности парни замерли. Через миг они, как и их товарищи, уже оставили девчонок — инстинкт, включившийся на сигнал "чужой мужик в нашей роще и возбухает", оказался сильнее основного. Выяснилось, что первый удар в челюсть — это не больно, не так уж больно ощущались и первые удары ногами по ребрам, когда Леня уже лежал на земле. Он слышал визг дочери и ее подруги, хлопание крыльев и крик ворон, разъяренный кошачий мяв (откуда здесь кошка?) а потом удары по ребрам прекратились, и вопли ужаса издавали уже не девчонки, а почему-то парни. А затем послышался топот убегающих ног — словно стадо слонов уносилось вдаль, при этом отчаянно и гневно кричали преследующие гопников вороны, выли кошки (почему-то казалось — их много).

Дышать было трудно и больно, на какой-то миг Леонид потерял сознание, стало холодно. Очнулся он от тепла. Кто-то уложил его на теплую куртку, а в пяти шагах мерцал костер. Вокруг огня сидело больше десятка людей, но это были уже не давешние гопники. Среди них были и мужчины, и женщины. Они напоминали скорее каких-то тихих неформалов — все в джинсах и свитерах, у женщин волосы были распущены, а у парней — забраны в "хвосты", по крайней мере у двух крайних, которых Лене были видно лучше всего. Неформалы тихо переговаривались на странной смеси языков — в общем-то не по-русски, но иногда вставляя слова и выражения вроде "мобильник", "машина", "двор". То есть русских слов было больше, но вот эти Леня выделил из потока.

Но жарко Леониду было не только от костра. На его ребрах лежали чьи-то ладони, и от них-то исходил палящий жар. Он пошевелился и попытался подняться на локте, разглядеть, кто рядом с ним. Голубоглазая девушка с распущенными черными волосами до пояса держала руки на его груди, высоко задрав его свитер и футболку, и что-то беззвучно говорила — губы ее шевелились. Она не дала Лене подняться.

— Лежите, — внушительно сказала она. Он узнал голос пожилой "художницы".

— Это вы? Разве вы — молодая?

Девушка улыбнулась и качнула головой.

— Я еще не закончила вас лечить. Потом скажу, хорошо? Ваша дочь у костра, в безопасности. Ее подруга тоже. Скоро вы сможете поймать машину и развезти их по домам. Тут рядом трасса. Лежите спокойно.

У костра двигались тени. Люди переговаривались, иногда вставали, отходили к растущим вокруг поляны дубам. Леня действительно разглядел среди сидящих двух девушек, вполне одетых и даже не очень напуганных, Настю и ее подругу Ленку. Они даже не были растрепаны — видно, успели причесаться. Какой-то молодой человек наклонился к ним и что-то тихо рассказывал или объяснял. Кто-то подошел к лежащему Леониду и сел на корточки рядом.

— Ребра сломаны? — спросил он.

— Уже нет, — отозвалась девушка. Человек кивнул и выпрямился, бесшумно отошел. Девушка опустила Ленину футболку и свитер, улыбнулась ему с облегчением. — Вот и все. Вы можете встать. Ваша дочь невредима и цела. Только мобильник у нее сломался.

Мобильник! Леня сел, озираясь. Собственный телефон он выронил, когда на него набросилась лавина гопников. Тут же рядом оказалась маленькая щуплая девушка с зелеными кошачьими глазами, протянула кусок пластмассы.

— Ваш?

— Спасибо!

На экране светились цифры — 21. 15.

— Не знаю, кто вы… и почему вы теперь молодая… когда были уже… пожилой, — Леня встал, нетвердо держась на ногах. Ребра не болели. Он потряс головой.

Тени продолжали разбредаться от костра, вот уже остались только Настя и Лена, и объяснявший им что-то молодой человек с забранными в длинный "хвост" волосами. Затем он подвел девушек к Лене, откланялся и отошел к дубам. Настя держалась независимо, виновато поглядывая на отца. Почему ее понесло в рощу, ему предстояло выяснить. Все отошедшие словно растворялись в сумраке рощи. Костер погас — а ведь еще миг назад горел высоко. Ни снега, ни дождя, ни ветра больше не было, над поляной раскинулось ясное небо, ярко светила луна. Настя и Лена тихо переговаривались, поглядывая на Леонида. А тот сверху вниз смотрел на невысокую синеглазую девушку с ключом и пытался ее благодарить.