Я вам любви не обещаю - [2]

Маменька Веры была неизлечимо больна. Жизнь её могло бы продлить дорогостоящее лечение где-нибудь за границей, но она и слышать не хотела о том, чтобы поехать на воды в Карлсбад или в Баден. Анна Петровна скончалась, спустя три месяца после приезда дочери. Перед смертью она передала ей небольшую шкатулку и наказала беречь содержимое аки зеницу ока. Собирая свой немногочисленный багаж, Вера уложила шкатулку на самое дно саквояжа, так и не удосужившись взглянуть на её содержимое.

До поместья Уваровых Вере пришлось добираться почти две седмицы. Денег, которыми её снабдил Парфён Игнатьевич, хватило на то, чтобы путешествовать с относительным комфортом. Сначала она на почтовых добралась до Москвы, а оттуда по железной дороге до Петербурга. На вокзале Вере пришлось взять извозчика, чтобы добраться уже непосредственно до самого поместья. Никогда ещё за всю свою жизнь, ей не приходилось путешествовать так далеко. Новые впечатления несколько отвлекли от грустных мыслей о смерти маменьки, к тому же за три месяца, проведённые подле Анны Петровны, Вера уже успела свыкнуться с мыслью, что им с маменькой недолго осталось быть вместе. Имение Уваровых находилось в двадцати верстах от Петербурга. Извозчик высадил свою пассажирку прямо у ворот и укатил обратно в столицу. Оставшись одна перед массивными коваными воротами, Вера оробела. Однако ж о том, чтобы повернуться и уйти не могло быть и речи. Вряд ли ей хватит средств, чтобы вернуться обратно в Никольск, да и что она будет делать там? Парфён Игнатьевич недвусмысленно дал понять, что девице её возраста не пристало проживать в доме, где квартируются одинокие холостяки, пусть даже эта самая девица и является хозяйкой этого дома.

Помимо денег, Тоцкий передал ей рекомендательное письмо к князю, писанное им собственноручно. Вера очень надеялась на посредничество Тоцкого в деле устройства своей дальнейшей судьбы, поскольку родных у неё никого не осталось. Не имея ни гроша за душой, нужных знакомств и связей, она вряд ли могла рассчитывать даже на место скромной гувернантки, ежели бы Парфён Игнатьевич, будучи лично знакомым с князем, не отрекомендовал её.

Собравшись с духом, Вера подошла к воротам. Из сторожки выглянул сторож.

- Вы, барышня, чего хотели-то? – поинтересовался он.

- Мне, любезный, с хозяевами бы увидеться, - совсем растерялась Вера.

Было очень похоже на то, что её здесь не ждали и о её приезде даже не слышали.

- По какому делу? – бородатый мужик вышел из сторожки и теперь бесцеремонно разглядывал посетительницу.

- У меня рекомендательное письмо к князю. Я гувернантка, - чуть слышно пролепетала девушка.

- Гувернантка значит, - усмехнулся мужик, но калитку открыл и, взяв из рук Веры саквояж, отправился вместе с ней к дому.

Господский дом, построенный в середине прошлого века, являл собой грандиозное сооружение в три этажа. В южном крыле располагались жилые комнаты обитателей усадьбы. Северное крыло занимал бальный зал, обширная библиотека, крытая оранжерея и покои для гостей.

Сторож передал посетительницу с рук на руки дворецкому и удалился. Исполненный важности дворецкий в темно-красной ливрее, шитой серебряными галунами, проводил девушку в небольшую гостиную, взял у неё рекомендательное письмо и удалился с докладом.

Ждать Вере пришлось около часа. Она с самого утра ничего не ела, и в животе неприятно урчало от голода. За время своего вынужденного ожидания, дабы отвлечься от мыслей столь приземлённых, она несколько раз обошла по кругу небольшую комнату, рассмотрела в подробностях развешанные на стенах акварели и каждую фарфоровую безделушку на каминной полке.

Дверь за её спиной с глухим стуком захлопнулась. Вздрогнув, девушка обернулась.

- Вера Николавна, полагаю? – обратился к ней высокий мужчина.

Вера судорожно кивнула, язык прилип к небу, не желая повиноваться.

- Князь Николай Васильевич Уваров, - представился вошедший.

- Очень приятно познакомиться, ваше сиятельство, - присела в реверансе девушка.

Князь некоторое время молчал, подвергая Веру самому критичному осмотру. Девушке столь пристальное внимание было неприятно, но пришлось смириться. Ведь не может же князь нанимать в гувернантки к единственной дочери первую встречную?

- Я прочёл ваши рекомендации, - наконец изрёк он. - Парфён Игнатьевич пишет, что вы ранее нигде не служили, но получили превосходное образование.

- Так и есть, - стушевалась Вера под его внимательным взглядом. – Я училась в Екатерининском институте, но не смогла окончить последние отделение из-за болезни маменьки, - добавила девушка.

- Это ничего, - задумчиво произнёс князь. – Тоцкий весьма высокого мнения о ваших способностях, а я склонен доверять его суждениям.

- Благодарю, ваше сиятельство, - рассматривая Уварова из-под ресниц, отозвалась Вера.

На вид князю было чуть более сорока. Наружность он имел приятную, лицо можно даже было бы назвать красивым, но небольшой шрам над верхней губой несколько портил общее впечатление. Из-за увечья казалось, что князь постоянно ухмыляется. Курчавые волосы, коротко остриженные на затылке, пышной темной волною спадали на высокий лоб. Глубоко посаженные карие глаза смотрели прямо и, казалось, что князь видит насквозь своего собеседника.