— Похоже драка самцов из-за суки на сегодня откладывается, — проскальзывает ироничная мысль.
— Думайте, — соглашаюсь, — за мной должок, — разворачиваюсь и иду к портфелю, оставленному на тропинке.
Возле моего портфеля мнется Танька, зачем-то дожидаясь меня.
— Сережа! Прости меня, пожалуйста, — виновато заглядывает в глаза, — я не хотела и не ожидала такого, — бормочет, опуская голову.
— Сережа! Спасибо тебе за все, — так же тихо поблагодарит.
Я, пожав плечами, ничего не отвечаю, подбираю портфель и поворачиваю в свою сторону.
— Сережа! — окликает.
— Ну, чего тебе еще? — поворачиваюсь к ней.
— Проводи меня, пожалуйста, — смотрит умоляюще.
Подумав, пошел к ее дому рядом с ней.
— А он не будет больше приставать? — я понял, что Таньке неприятно называть Сэра по имени.
— Нет, — лаконично отвечаю, в душé сомневаясь.
У подъезда Танька, заискивающе заглядывая в глаза спрашивает:
— Может, зайдешь? У нас кофе бразильский есть. Мама в пакете на работе получила.
— Кофе, это неплохо, но недостаточно. Хочет чашкой кофе отделаться? Ребятам за такое морду бьют. Чего Танька хочет? Вину чувствует? Я-то считал, что ей это не свойственно, — раздумываю и иду в подъезд.
Войдя в квартиру, оценил. Везде чистота и порядок. Чувствуется, что в этой семье страсть к чистоте и порядку поддерживается железной рукой на маниакальном уровне. Обувь в прихожей расставлена в идеальном порядке, как по ниточке. Лишняя — убрана в обувщицу (или обувницу?) На полу и паласе ни соринки.
— Пойдем в мою комнату, — она провела меня через большую комнату к дальней двери.
— Как здесь живут? Страшно присесть в кресло, ведь помнется покрывало, — мысленно удивляюсь. В квартире было свежо, немного пахло цветами и легким ароматом духов.
В Танькиной комнате (шикарно живет), тоже был идеальный порядок. Тоже аккуратистка — в маму. Я подошел к ученическому столу с учебниками и тетрадями, сложенными аккуратной стопочкой на краю стола.
— Побудь здесь, пожалуйста, немного, я сейчас, — она что-то достала из платяного шкафа и, прижимая к груди сверток и умчалась. Где-то зашумела вода.
Садиться я не стал. Прислонился к столу. Через некоторое время вода перестала шуметь. Появилась Танька, умытая, причесанная, переодетая в домашний пушистый халатик желтого цвета и с голыми ногами в пушистых тапочках. Она закрыла дверь в комнату и подперла ее спиной. Стоит и молча смотрит на меня. (Что еще чадо, тебе от меня надо?)
— Почему ты не оставил меня с ним? — неожиданно спрашивает и пристально смотрит на меня.
— Если я скажу, что не хотел опускаться до Сэра, тебя устроит? — пожимаю плечами и устало отвечаю (мне еще разборок не хватало).
— Я боюсь, что стала тебе противна, от того, что произошло. Ты не испытываешь ко мне отвращения? — спрашивает, искательно заглядывая мне в глаза.
— Довертелась жопой перед пацанами, до интриговалась, вот и нарвалась, — думаю, вглядываясь в виноватое лицо.
— Сама виновата, — не отвечаю на вопрос, вспоминая ее сокрушенный плачь.
— А хочешь, я тебе сделаю, что захочешь? — хрипло неожиданно спрашивает.
— Значит, ожидала, чего-то подобного, стравливая ребят, — констатирую про себя.
Она смущенно кивает и опускает голову. Потом резко вскидывает и уже с вызовом смотрит в глаза. Я вглядываюсь в нее и киваю. (Я ведь не железный, а выглядит Танька в халатике так привлекательно). Чувствую — начинаю возбуждаться.
— Что мне надо делать? — тихо спрашивает.
— Как далеко она способна зайти? — в замешательстве заметалась мысль. Решаюсь:
— Минет, — показываю глазами вниз.
Танька нерешительно кивает. Подходит, опускается на колени, подвернув под них полы халатика, и смотрит снизу на меня. Я глазами показываю на ширинку. Танька неумело возится со змейкой. Помогаю и достаю свой, уже вставший член. Обхватив его рукой, пристально рассматривает его. (Наверное, никогда так близко наяву не видела мужского члена).
— А он всегда такой? — интересуется, не поднимая глаз.
— В возбужденном состоянии такой, а обычно — мягкий и меньшего размера, — отвечаю, стараясь быть терпеливым.
— Раз он возбужден, значит, ты меня хочешь? — довольная, утверждает она.
Насмотревшись и помяв член, Танька, наконец, аккуратно взяла его в рот. Сделав несколько движений головой, она вдруг отстранилась, освободив рот и глядя лукаво снизу вверх на меня спросила:
— Я все правильно делаю? Я поняла, тут ничего сложного нет, но может есть нюансы?
— Все правильно, но можешь в процессе помогать рукой, посасывать и касаться языком, — уже чуть не ору я. (Гестаповка).
Опять приступает и тут же прерывается:
— Так?
— Так! — стону я. (Она похоже, издевается!)
Теперь она старательно двигает головой, пытаясь выполнить мои советы. Только она начала посапывать, как у меня произошло извержение. Это был мой первый оргазм в жизни с женщиной! Нет — это был ОРГАЗМ! Я потерялся в пространстве и времени. Я извергался снова и снова. Меня всего трясло. Через некоторое время я пришел в себя и увидел внимательно наблюдающую снизу за мной, довольную Таньку.
— А у тебя очень много было, — лукаво улыбаясь, констатировала чертовка.
— Давно копилась, — буркнул. (Не хватало еще ей признаться, что это был мой первый половой акт с женщиной.) Присмотрелся — на лице и губах у нее следов спермы не было. Старательно все проглотила.
