Я в моей голове 4 - [156]

Что же дальше? Если обратиться за помощью в родное КГБ, то скорее всего меня запрут в каком — либо секретном учреждении и не скоро я оттуда не выйду. Зачем мне это? Уж лучше погуляю пока на свободе и даже своим женщинам не скажу, где буду скрываться.

Домой можно поехать — уж там немало укромных мест найду, но лучше Таньку Щурову навестить в ее деревне в Залесском районе моей области или посещу знакомца Ксенофонтова из Псковской области. Подумаю потом.

Все это я обдумывал, затаившись на чердаке. Через некоторое время по чердаку кто — то пробежал, проверил двери выходов в другие подъезды, вернулся в мой и все затихло. Возможно преследователь решил, что я ушел через соседний подъезд и ждет меня под дверью тетиной квартиры.

Через полтора часа, когда большинство жильцов возвращаются с работы и находятся дома, я откопал из керамзита, насыпанного толстым слоем для утепления пола чердака свой тайник с документами и деньгами, осторожно спустился до верхнего жилого этажа и вызвал лифт. Спустился на нем до третьего этажа и позвонил в квартиру Виктора. Знаю его, как нормального мужика, ранее сидевшего, живущего по понятиям и надежного.

— Виктор. Сегодня на меня напали и пытались засунуть в машину. Ребята подготовленные, еле ушел. Думаю, не отстанут. Хочу временно залечь где — нибудь на время и выяснить — кому я понадобился? Мне надо лишь предупредить своих, что отъеду на некоторое время. Уже собрался (тряхнул сумкой). Проверить бы, нет кого посторонних на лестнице или в нашей квартире? — изложил я свою версию и просьбу соседу.

— Я все понял, Сергей. Не спрашиваю, что ты натворил. Знаешь — соучастник, не знаешь — свидетель, — проговорил Виктор, хохотнув и вспомнив тюремную поговорку. — Знаю, что парень ты нормальный, без гнили. Это не связано с той кражей? Не догадываешься, кто это были? Менты? Блатные? — попытался выяснить он.

— Не знаю. Сам хочу выяснить, ведь я ни с «фарцой», ни с блатными не связан и никаких дел не крутил, — воскликнул я. — Думаю, менты бы по — другому действовали. Корочку сунули бы в рыло и все, в машину, — добавил.

— Это, да! — сосед кивнул крупной лохматой головой. — Выяснять по своим каналам ничего не надо? — участливо заглянул в лицо он. — Могу и с лежкой помочь.

— Не хочу тебя впутывать, — мотнув головой оказался я. — Мне бы только встретиться со своими, — повторил просьбу. — Все остальное потом. Есть связи.

Виктор кивнул и обернулся в сторону комнаты.

— Люба! — крикнул.

— Чего надо делать? — на кухню вошла жена Виктора, теребя в руках полотенце. — Я все слышала, — пояснила опытная и верная супруга.

— Поднимись по лестнице к Серегиной квартире и посмотри, нет ли кого посторонних рядом. Поговори с хозяйкой о чем — нибудь своем, о бабьем. Тоже оглядись и если чисто, то пригласи хозяйку под каким — нибудь предлогом к нам, — проинструктировал сосед жену.

— Если там будет девушка, то позовите и ее тоже, пожалуйста, — добавил я.

Через двадцать минут ко мне кинулись встревоженные мои дорогие женщины.

— Что случилось, почему ты не идешь домой? Мы волнуемся, — запричитала тетя, а Гуля молча ухватила за руку и встревоженно вглядывалась в лицо.

Я взглянул на Виктора, и он вышел с кухни.

— На меня было совершено нападение, — я не счел нужным скрывать от близких произошедшее, так как вероятно их будут опрашивать, разыскивая меня.

Пусть уж думают, что испугался и сбежал, только тогда надо дезинформировать и проложить несколько ложных путей для поисковиков. Догадываюсь, насколько эффективно может искать КГБ человека в своей стране.

— Все нормально, я отбился и ушел, но в Ленинграде мне больше нельзя оставаться, — продолжил, но тут на кухню вошла жена Виктора.

— Я проверила — на лестнице нет никого и на улице не видно посторонних. Прошла до арки, — доложила и вышла, оставив тактично нас одних.

— Что происходит? — в панике воскликнула тетя, а Гулька сильнее сжала руку.

— На меня во дворе напали и попытались затащить в машину. Я отбился и ушел. Понятия не имею, кому я понадобился таким образом. Думаю, что мне надо покинуть на время Ленинград, но домой не поеду, — рассказал о произошедшем подробнее и посмотрел многозначительно Гуле в лицо. — Думаю, что вас будут опрашивать, сами знаете кто, — предположил, понизив голос. — Вам ничего не грозит, но и врать не надо. Вероятно, поеду на Север, поработаю месяц в какой — нибудь бригаде. Вернусь к осени. Гуля едь домой на каникулы и не о чем не беспокойся. Все будет хорошо! Тетя, тебе придется сложнее, ты останешься здесь и тебя будут контролировать, поджидая меня. Извини, что так получилось.

— Не за что тебе извиняться! — воскликнула она в негодовании. — Это тем надо извиняться, которые нам спокойно жить не дают. Ты ведь ничего плохого не сделал! Только хорошее о тебе знаю и получаю. Почему так?

Гуля молчала, но по лицу текли слезы. Я стиснул зубы от бессилия и упрямо поднял голову.

— Успокойтесь, пожалуйста! — попросил я тихим голосом. — Надеюсь, за месяц все выяснится и заживем, как все, спокойно, — предположил, но сам уже на это не надеялся.

Неужели так и придется мне бегать всю жизнь? Все равно когда — нибудь найдут. Ладно, отдохну месяц где — нибудь и к осени вернусь, а там будь, что будет! Принял решение, успокоился и с улыбкой взглянул на женщин.