Я уйду с рассветом - [60]

Не дожидаясь, пока он рухнет на землю, я повернулся к Отто и последнему нацисту. Пудель рычал и тряс руку немца, пытавшегося встать на ноги. В руке, которую он занес над головой, блеснуло лезвие ножа. В эту руку я, не целясь, выпустил оставшиеся три пули. Вторая угодила в предплечье до того, как солдат успел вонзить нож в пса.

Отбросив в сторону пистолет, я двинулся вперед и пнул немца ногой в лицо. Он свалился обмякшей грудой, но, когда я присел около него, улыбнулся, глядя мне в глаза. Нос у него был расквашен, губы и зубы залило кровью.

— Хайль Гитлер… — прохрипел он.

Я пригнулся к его уху:

— Да пошел ты со своим Гитлером!

Он засмеялся, издавая безумные булькающие звуки. И все еще смеялся, когда я свернул ему шею.

Я откинулся назад. Руки дрожали, каждый удар сердца гулко отдавался в ушах. Я потянулся к пуделю, который все еще не выпускал из зубов руку мертвеца:

— Хороший мальчик. Отличная работа, Отто. Молодец.

Услышав мой тихий успокаивающий голос, он медленно разжал хватку. Я ощупал его, убедившись, что он не ранен, и ощутил лишь легкое дрожание мышц под кожей. Я погладил его по спине и бокам, и вскоре он перестал трястись.

— Ты мой большой мягкий cariad bach.

Он завилял хвостом и уткнулся мордой мне в грудь.

Вскоре восстановилась ночная тишина, и был слышен только крик совы, мрачно призывавшей своего милого. Я поднялся на ноги, разыскал в траве люгер и пустился в обратный путь по неровному берегу. Завидев меня, Шарлотта выступила из тени.

Отто бросился ей навстречу, и она положила руку ему на голову.

— Ты не ранен, Рис?

— Нет. Как ты? Как дети?

— Испуганы, но целы. — Она взглянула на берег. — Кто это были?

— Небольшая группа немцев.

— Из северной части долины?

— Нет, думаю, это другие.

— Есть еще?

— Предпочел бы этого не выяснять, — ответил я. — Нам надо уходить. Лучше избежать встречи с хищниками. Как с людьми, так и со зверьем.

— Соберу детей.

Я перезарядил люгер патронами, которые мы прихватили в аббатстве. Потом мы упаковали рюкзаки и двинулись в путь. Я нес на спине Симону, Шарлотта тащила Анну-Мари, остальные ребята вытянулись в цепочку между нами. Я выбрал другую тропинку вокруг озера, держась подальше от основной тропы, ярко освещенной звездами. Луна, хотя и находилась в последней четверти, вовсю сияла на небе, а я вел свою команду через густую тень деревьев. Склон хребта был крутым, на опушках держался снег. Мы достигли горной дороги еще до наступления рассвета.

Вытащив Симону из рюкзака и поставив ее на землю, я стал дожидаться Шарлотту.

— Пусть это окажется тот рассвет, на который мы так надеялись. — Мне пришлось повернуться, потому что ответа не последовало. Шарлотта согнулась пополам, держась за дерево. — Что такое? Ты ранена?

— Нет, просто запыхалась. — Она выпрямилась. — Я же не тренировалась карабкаться по горам.

Ее бодрый тон вызвал у меня улыбку.

— Укладывай детей, пусть отдохнут. До рассвета еще целый час.

Когда на востоке начало проясняться, послышался приближающийся рокот двигателя. Я взглянул на Шарлотту. Она сидела, прислонившись к стволу дерева, на ее ногах, как на подушке, лежали четверо детей, Анна-Мари прильнула к ее груди. Шарлотта как будто спала, и я потряс ее за носок сапога. Она не реагировала, и мне пришлось как следует дернуть ее за ногу.

— Машина едет.

Шарлотта кивнула и ласково разбудила детей. В сером утреннем свете их глаза казались особенно большими и испуганными. Гуго прильнул ко мне, и я положил руку ему на затылок, неотрывно глядя на дорогу.

Грохот автомобиля, натужно поднимавшегося по извилистой горной дороге, приближался, пока наконец не показался большой фермерский грузовик с фанерными бортами. Машина добралась до вершины и развернулась носом вниз. Услышав звуки, раздавшиеся из кузова, я невольно улыбнулся.

Шарлотта посмотрела на меня:

— Это?..

— Да, это овцы, — подтвердил я.

Машина стояла на дороге, мотор продолжал работать. Из кабины вылезли две женщины и двинулись к кузову, делая вид, что проверяют блеющих овец.

Я подал своему отряду сигнал замереть, но Шарлотта положила руку мне на плечо, а затем поднялась:

— Я сама пойду. Ждите здесь.

Я взял у нее дремавшую Анну-Мари. Как только Шарлотта отделилась от деревьев, женщина повыше выхватила из кузова винтовку и прицелилась в нее. Но после недолгих переговоров опустила оружие. Шарлотта повернулась и позвала нас.

Гуго взял меня за руку, все остальные потянулись из укрытия вслед за нами.

Подойдя поближе, я смог разглядеть женщин. Судя по разительному сходству — мать и дочь. А их удивление дало понять, что они признали во мне отца Оуэна.

— Мы ожидали Оуэна и Северин несколько недель назад, — сказала младшая по-английски с сильным акцентом. — Мы так переживали, когда они не пришли на встречу. С тех пор приезжаем на вершину каждые четыре дня. Но привлекать внимания не хотели — прошлый раз должен был стать последним. Мы решили больше не ездить, пока нет новостей от Оуэна, это мама уговорила меня приехать еще раз.

А мы чуть не оказались без убежища с девятью ребятишками на руках.

— Я благодарен вашей матери, вам обеим. Теперь дети будут в безопасности?

Старшая женщина подошла ко мне и протянула руки к Анне-Мари. Дети попятились, сгрудившись вокруг Отто, который склонил голову, прислушиваясь к овцам.