Я убийца - [40]

— А можно вопрос?

— Валяй.

— Послушай, Тамара, — останавливаю машину.

— Уже приехали?

— Типа того. Я вот о чем тебя хотел спросить. Тебя устраивает такой образ жизни?

— А чего не так-то?

— Все-то оно так. Я только вот не уверен в правильности твоего решения залезть ко мне в машину, — делаю приемник погромче.

Только сейчас она оборачивается и видит могильные кресты.

— Ты куда меня привез?

— Твой отец работает в реанимационном отделении? Ведь так?!

— Ты куда меня привез?! — начинает истерично орать девчонка.

Хватаю ее за волосы и подтаскиваю к себе.

— Закрой хлебало, тварь, и слушай меня внимательно! Спрашиваю в последний раз! Ты меня слушаешь?

Она только трясет мокрой головой.

— Прекрасно. Тогда продолжаем разговор. Его зовут Денисов Павел Алексеевич, ведь так?

— Да.

— И ты хочешь мне сказать, что он ушел к какой-то бабе, бросив вас? Может, ты что-то мне не договариваешь? Так как я знаю малость другую историю.

— Да.

— Что «да»?!

— Он просто много работает, все время проводит в больнице. Мама устала от этого, так как ее постоянно пилил мой дед. Папы не бывало дома по неделям. А дед все подливал масло в огонь. Он большой человек.

— Я знаю, кто он, но мне это неважно. Ты смешала отца с дерьмом, а он хороший парень. Знаешь, скольких людей он спас?! Хотя вряд ли ты об этом думала! Про мать ты не соврала, я знаю и это. Только вот почему ты превратилась в такое отребье?!

Открываю дверь и выволакиваю ее на улицу через место водителя. Тащу на кладбище по грязной жиже. Ботинки хлюпают, скользят по чернозему. Она орет, дергается, но ее могут слышать только мертвецы. В принципе, она сама скоро станет одной из них.

— Не надо, умоляю! Все, что угодно, делайте, только не убивайте! Пощадите! Ну, прошу вас! Не надо!

Она вырывается и пытается убежать. Сбиваю ее в лужу, хватаю за ногу и продолжаю тащить. Она орет что есть силы. Подтаскиваю ее к свежевырытой могиле, рядом стоит гроб.

— Залезай!

— Что? Не надо, — она смотрит на меня с побледневшим видом, мотает головой в разные стороны.

— Я сказал, лезь, сука!

Хватаю ее за шкирку и практически заваливаю в деревянный ящик. Прижимаю за горло. Из кармана быстро достаю шприц и, сняв ртом колпачок с иголки, вкалываю содержимое в ее шею. Тома затихает. Закрываю крышку и выпрямляюсь. Спину ломит: непогода напоминает мне о том, что мой организм чудом остался жив. Сажусь на гроб сверху. Жарко. Тело еще потрясывает от адреналина. Слышу звук подъезжающей машины. Свет фар бьет в мою сторону, через минуту они гаснут, хлопает дверь. Под шум мелкого дождя отчетливо доносятся одинокие шаги. Кто-то идет напрямик, хлюпает по лужам. Я жду. Фигура корявого человека останавливается метрах в десяти от меня, долго всматривается в темноту, потом машет рукой. Подхожу.

— Не слишком ли круто, Паш? Все же она твоя дочь, — чешу переносицу.

— А что мне еще делать остается? Видишь, подалась в потаскухи. Вот скажи, в кого она такая? Натерпелись мы с ней, во как натерпелись. Ну, развелись мы с ее матерью, но так ведь я от нее никогда не отказывался, все для нее делал. А когда мне моя бывшая позвонила и сказала, что она неделю назад вмазанная пришла… А может, и накурилась чего. Сейчас всякой дряни навалом. Я… Я… Я просто больше не знал, как ее еще проучить, чтобы вернуть на путь истинный.

— Неслабая шокотерапия. А вдруг у нее крыша после такого поедет, ты не думал об этом?

— Все я думал, Макс. А что делать-то остается? Она уже деньги воровать начала у матери. Дома не появляется, из института выперли. Куда хуже-то? Она единственный мой ребенок, и потерять ее я не могу. Ты-то знаешь, что такое пережить своих детей.

— Знаю. Что есть, того не отнимешь. Я твой должник по гроб жизни, но… — только развожу руками.

— Ты ее не бил, я надеюсь?

— Обижаешь.

— Теперь я твой должник.

Денисов Павел Алексеевич — человек, который вытащил меня с того света. Он рассказывает мне свою печальную историю под действием большого количества алкоголя. Так случилось, что я пересекся с ним в пивнушке. По-русски сказать, в тошниловке. Случайное стечение обстоятельств. Фактор, который ты не можешь предугадать, про который не знаешь заранее, куда он тебя выведет. Оказывается, в такие злачные места заходят не только отморозки, вроде меня, но и вполне себе респектабельные люди. Он заливает свое горе зельем, пытаясь заглушить чувство отцовской вины за то, что дочь стала безостановочно падать в бездну. Я знаю это состояние: зеленый змий может помочь с душевной болью, вот только потом от него самого трудно избавиться. Я присаживаюсь к нему. Говорим долго, о жизни, о судьбе, о людях, о том, что я был единственным в его практике, кто выкарабкался на свет божий после такого, да еще стал жить нормальной жизнью. Конечно, если мою жизнь можно назвать нормальной. Он рассказывает мне о дочери и своем плане, о том, что он в шутку хочет сделать для того, чтобы она поняла, наконец, как дорога жизнь и что она дается нам только один раз. Безумный, извращенный план. Он бы так и остался планом, но я соглашаюсь его выполнить. После того, как я засуну его дочь в гроб, мы перевезем ее на то место, где я ее подобрал, и там и оставим. Машину скорой помощи, которую он возьмет для этого, вряд ли кто остановит. Все должно будет походить на то, что ей приснился страшный сон. Очень страшный!