Я убийца - [23]

— А вот это уже кое-что! А, Станислав?! — Сергей расцвел в улыбке и потер руки.

— Нужно брать его в разработку. Ладно, тогда вы дуйте к ней на работу, узнавайте, что да как: с кем общалась, кто что знает про нее. Бабы — они на язык слабые: поди, болтала, что ни попадя. Обязательно что-нибудь да всплывет. Грохнули-то ее неспроста. Просто так он не убивает. Нужно понять, для чего он оставил свои намеки. Что он этим хотел сказать?

— А ты разве не с нами?

— Нет. Я наведаюсь к этому доктору. Александр, набросай мне, где его найти и что ты про него узнать смог.

— Конечно, хозяин! Надеюсь, я сегодня заработал чашку горячего супа? — недовольно пробурчал Сашок, вырывая листок из ежедневника.

— Ну что, тогда по коням. Завтра после обеда созваниваемся и встречаемся здесь. Так что, до скорого, — Станислав пожал руки коллегам, попрощался и вышел из кабинета.

— Мутный он какой-то. Тебе так не кажется?

Сергей сделал глубокую затяжку и выпустил дым кольцами.

— Мутный — это мало сказано. Но, по-моему, дело свое он знает. Как говорится, «лучше с умным таскать камни, чем с дураком вино жрать!». Он еще не самый плохой вариант, с которым мне приходилось работать.

— Серег, как думаешь, он в курсе, что твоего предыдущего напарника нашли утопленным в выгребной яме? Ведь, по-моему, как ты ни бился, дело так и списали на несчастный случай.

— А ты это к чему вообще? — раздраженным голосом спросил следователь.

— Да нет, это я так, просто.

— Просто даже кошки не родятся! Болтаешь много! Так и будешь на побегушках всегда! — у Сергея зазвонил телефон. — Да. Нет! Сказал же тебе: нет значит нет! Да, на задании буду, не жди! Дети, дети! Задолбала ты с ними. Они не маленькие уже, а я работать должен! Вас кормить! Все, давай, завтра поговорим! Я сказал, завтра! Все, не звони больше!

— Жена? — усмехнулся Сашок.

— Достала, дура!

— Что не разведешься-то? Думаешь, она не догадывается?

— У нее мозгов, как у курицы. Пускай дома сидит, детей воспитывает. Ладно, завтра заедешь за мной.

— На задание? — разразившись хохотом, еле выговорил Александр.

— Ага, — рассмеялся Сергей в ответ. — Ладно, хорош. Все, я погнал.

— Давай-давай! Лети, голубь ясный!

Глава XVIII

Пьющий всегда имеет цель в жизни.

А. Ф. Давидович

Руки ноги дэнс, голова бум-бум-бам,

Мои мозги похожи на кусок бабл-гам.

Можно жить так, но лучше ускориться,

Я лично бухаю, а кто-то колется.

Никогда не думал, что буду слушать эту группу, а уж тем более бухать в одиночестве под их песню. Хотя теперь я вижу в ней определенный смысл. Сижу за столом на табуретке, уронив голову на руки, в майке-алкоголичке с пятнами на пузе неясного происхождения, в семейных полосатых трусах, в одном порванном носке, сползающем с ноги. Голова раскалывается, боль отдается в висках барабанной дробью.

На столе стоит наполовину полная — а может, и наполовину пустая (здесь у кого как) — бутылка коньяка. В углу набросано еще с десяток. Сколько прошло дней, я не знаю. Чувствую, как от меня воняет. Сплю на полу. Слава Богу, еще доползаю до сортира и не гажу, как помоечный кот, прямо под себя. Ничего не осталось ни в душе, ни в голове — одна пустота. Врачи предупреждали, что с моими травмами алкоголь мне противопоказан. Впрочем, мне противопоказано почти все, от жареного до жирного.

Отрываю голову от стола, перед заплывшими глазами легкая дымка. Шарю по карманам — пусто, карманов-то у меня нет. Рядом с ногой валяется вчерашний, а может, и сегодняшний, окурок. Улыбаюсь ему, сплевываю прямо на пол вязкую и горькую слюну. Жизнь-то налаживается, если, конечно, мое нынешнее состояние можно назвать жизнью. Уж если травить и гробить организм, то до победного конца. Подумаешь, не курил раньше — я ведь и не пил, как сейчас. В жизни много всякого дерьма, так что есть, в чем совершенствоваться. Чиркаю зажигалкой, легкие обжигает едкий табачный дым, пробуждая во мне нового человека. Трясущейся рукой тянусь за бутылкой, пытаюсь попасть в стакан, но безуспешно. Приходится пить из горла. Становится легко и хорошо. А я все же живучая скотина, что ни говори. Видела бы сейчас меня моя семья или моя мать. Но ведь их нет, и меня никто не видит и никто не остановит. Зато семья есть у той гадины, которая без всякого зазрения совести наступила мне на позвоночник и переломила его пополам. Теперь я бесхребетная тряпка, спивающаяся в съемной квартире на окраине города. Мог ли я подумать, что превращусь в эдакий бесполезный биологический организм? Сейчас, наверное, какая-нибудь инфузория гораздо полезнее меня на этой планете. Я делаю глотки огненной воды в ритм звучащей по радио песни, и в мои уши врезаются ее слова. Такое ощущение, что она звучит во мне. Словно приказывает.

Мне бы в небо, мне бы в небо,

Здесь я был, а там я не был.

Мне бы в небо, мне бы в небо.

Здесь я был, а там я не был.

Жадно втягиваю в себя дым окурка. Пытаюсь подняться, и к горлу подкатывает тошнота — еле успеваю до туалета. Рвет сильно. Кажется, еще немного, и мой желудок вылезет наружу через ротовое отверстие в никчемной голове. Дергаю за ручку бачка, пока льется прохладная вода, умываюсь и пью по-собачьи прямо из унитаза, после чего сваливаюсь на бок и отключаюсь.