Я твоя истина - [15]

Не дав мне ответить, Клио развернулся и попутно достав из кармана пачку сигарет, направился прочь из сада.

Тео объявился ближе к вечеру. В своей обычной беззаботной манере влетел во двор, хорошенько шуганув Фахидже, от чего та заверещала на турецком, размахивая руками. Кавьяр рассмеялся, низко кланяясь, и даже бросил парочку слов на ее языке. Старуха неожиданно расплылась в улыбке и поплелась в дом, оставив меня с раскрытым ртом созерцать статный образ британца.

— Ну вот как ты это делаешь? — не удержалась от вопроса, надкусив сочный абрикос, который до этого вертела в руках, сидя на лавочке под деревом.

— Э-э-эх, малая, — протянул Тео, плюхнувшись рядом, и я невольно хихикнула, заметив в его левом ухе серебряный гвоздик. — Дело в моем личном обаянии.

Это уж точно. Тут и не поспоришь…

Кстати, не припомню, чтобы раньше он носил украшения…

Загорелая кожа в сочетании с темными карими глазами — просто потрясающее зрелище. Черная футболка, светлые джинсы и кроссовки. Весь такой расслабленный и спокойный, словно не он вчера устроил облаву на турецкую банду. Поразительными свойствами обладают эти Кавьяры, ничего не скажешь. Забывают все в одно мгновение. Мне бы так.

— Что насчет твоего братца? — опередила я Тео, который открыл было рот, но тут же усмехнулся и прищурился.

— Избегаешь называть его по имени? — выдал британец.

Стиснула зубы и возмущенно заерзала.

— Да ладно тебе. Я же вижу, как ты мечтаешь узнать о нем и о прошедших двух годах.

— Не выдумывай, хорошо? — возмутилась и, собравшись с духом, выпалила прямо в лоб. — Его убьют?

Кавьяр так опешил от моего вопроса, что просто растерялся. Это означало, что он действительно безумно удивлен. Пожала плечами и продолжила поедать сочный фрукт.

— А что? Такой вариант возможен, правда же? — Рассуждала я, в то время, как Тео по-прежнему молчал. Это нервировало. — Клио… кхм… твой брат утверждает, что на правительство не работает. А как же тогда «дружба» с моим боссом? И Александр внезапно взялся прикрывать непутевого сыночка. Прямо все такими святыми стали. До тошноты.

Взглянула на притихшего британца. Он смотрел на меня с задумчивым видом, теребя в пальцах сорванную травинку. Такое необычное для этого вечно веселящегося красавца состояние жутко напрягало. Что-то скрывал и понимал, что я об этом знаю.

Сморгнув, Тео тяжело вздохнул и огляделся.

— Так быстро темнеет, правда? — Спросил он невпопад. — Все серым, мрачным стало… Скучновато…

— Кто что видит, Тео, — ответила ему под стать. — Лично я вижу здесь только яркое и красочное.

Без улыбки, без сарказма проговорил:

— Да ты оптимист. Не ожидал.

— Скорее, реалист. Только с тараканами в голове, насыщенным прошлым за плечами и с громкой музыкой в наушниках.

Безумно странный диалог. Словно кино арт-хаус, в котором можно и смысла не уловить, но оно затягивает полностью, отключая реальность. Еще этот аккомпанемент из густых немного пряных запахов и чириканья птиц. Легкий ветерок в моих волосах и нестерпимое желание узнать всю правду.

— Реалисты несчастны, Лена. В них слишком много цинизма и слишком мало любви.

— Любовь для дураков. Мне нужна жизнь.

— Ты полна этой жизнью до краев. Особенно сейчас, когда Клио вернулся. Полна и перенасыщена. Тебе хочется поделиться ею, но ты не знаешь, с кем. Может, стоит сменить ракурс и тогда твое окружение перестанет тебя разочаровывать?

Вздохнула. Тео встал. Я следом за ним.

— Предлагаешь, обработать твоего брата в фотошопе? Боюсь, меня ждет горькое разочарование. А вообще, мне все равно…

Британец хмыкнул, сунув руки в карманы джинсов.

— Не все равно. Иначе бы ты не боялась разочарования, — приблизился и крепко обнял меня.

Я не сопротивлялась.

— Веди себя хорошо, малая, — прошептал мне в волосы и, отодвинувшись, развернулся, намереваясь уйти.

— А что если во мне не осталось сил для прощения? — вырвалось у меня и Тео остановился. — Что если я не умею, не могу забывать обиды? И ничто не способно изменить это…

Кавьяр оглянулся. В серых сумерках он казался таким загадочным, необычным и даже немного жутковатым, словно вампир, приготовившийся признаться мне в своей истинной сущности.

— Быть может, милосердие? — сказал Тео тихо. — Как насчет этого? Поддержка — это то, в чем сейчас нуждается мой брат. Окажи ему эту милость. Он оценит.

Я даже фыркнула от возмущения.

— По-моему, Клио чувствует себя лучше всех!

— Да, — британец склонил голову, будто собираясь с мыслями, и добавил. — Но только не тогда, когда отец при смерти.

Вот так ошарашил и быстро ушел. Не знаю, сколько времени прошло, но очнувшись от ступора, я растерянно заморгала, озираясь по сторонам. Уже стемнело и жара спала, сменившись ночной свежестью.

Все было по-прежнему. Пела одна особенно трудолюбивая птичка, устроившись где-то над моей головой. Наверняка, пряталась в кроне густого дерева. Стрекот саранчи успокаивал, но нагонял невероятную и непонятную тоску о чем-то утраченном или незамеченном. По-прежнему благоухали цветы, а роса приятно холодила кожу ступней. Скинув босоножки, я с наслаждением сунула ноги в траву и уставилась прямо перед собой. Вскоре должна выглянуть Фахидже, забеспокоившись, куда подевалась эта чокнутая иностранка.