Я тоже тебя люблю - [42]

Моника засмеялась и стала медленно покачивать Бадди на руках, разговаривая с ним тихим нежным голосом. Взгляд малыша привлекла яркая аметистовая накидка. Маленькие пальчики потянулись и достали ее. Ткань соскочила с головы, мягкой шалью легла на плечи Моники. Тогда внимание ребенка немедленно переключилось на светлую корону волос, в которых блестели украшенные ракушками черные заколки. Ручонки потянулись к соблазнительным украшениям, но, увы, не достали. Личико малыша покраснело, сморщилось от огорчения.

Однако, прежде чем он успел заплакать, Моника выдернула обе заколки из волос. Ребенок радостно загукал, но тут же отвлекся быстро распускавшимся облаком платиновых волос. Длинные пряди сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее разворачивались, пока не распустились совсем, упав тяжелым занавесом до самых бедер.

— Ну вот, мисс Моника, он совсем расшалился, испортил вашу красивую прическу. Извините меня, — убитым голосом сказал Джек.

— Ничего, — тихо ответила она. — Всем малышам нравится мягкое и блестящее.

Она воткнула заколки в ткань лифа, взяла прядь волос и стала ими водить по щечкам Бадди. Мальчик засмеялся, показывая зубик и покрасневшее пятнышко рядом, где готовился проклюнуться второй.

— Десны беспокоят, молодой человек? — пробормотала Моника и слегка потерла набухшее место пальцем. Бадди мгновенно его ухватил и принялся, причмокивая, сжимать деснами.

Как зачарованная Сандра смотрела на малыша, укрытого мерцающей вуалью волос, и на удивительно нежное лицо девушки, мгновенно установившей такое полное взаимопонимание с ребенком.

— «Имя ей Женщина, и она живет там, где не существует времени», — произнесла она вслух. И тут же услышала рядом голос брата.

— Да.

Моника медленно подняла голову. Стив посмотрел ей в глаза. Он боялся увидеть в них алчность. Но не увидел ничего. Только глубокую грусть и фиолетовую тайну. Моника ускользала от него.

— Куда это малыш Гордон сбежал? — разнесся по дому громкий мужской голос.

— Он со мной, папа! — крикнула Сандра, обернувшись.

— Ну так тащи его сюда! Бетти и Линнетт летели не затем, чтобы поболтать со стариком!

Стиснув челюсти, Стив тоже повернулся к отцу и бросил на него такой взгляд, который остановил бы любого другого, только не Диксона-старшего. Положив по руке на талию каждой из женщин, он подтолкнул их к сыну.

— Вот он, девочки, мой старший сын и наследник, единственный на земле человек упрямее меня. Первая же, кто подарит мне внука, получит больше бриллиантов, чем уместится в обеих ладошках.

По комнате прокатилась волна смеха.

— Я просила его этого не делать, — прошептала Сандра брату.

Стив что-то проворчал.

— Познакомь его с Моникой. Может, он тогда уяснит…

— Чтобы он что-то уяснил, ему надо ткнуть в нос, да посильней. Знаешь что? Я это сделаю!

— Стивен, ты не можешь.

— Черта с два не могу!

— Он твой отец. А что еще хуже, это не поможет. Он так отчаянно хочет Диксона-четвертого, что начал в последнее время запускать горячих жеребцов и в мой дом.

— Так вот почему ты притащила сюда эту, как ее там? — прорычал Стив.

Сандра ничего не ответила — отец с пышными брюнетками по бокам был уже в двух шагах. Она прикрыла глаза, мысленно произнесла молитву и быстро сказала:

— Привет, пап! Я хочу тебя кое с кем познакомить. Ее зовут Моника Семс, она… она… — Сандра повернулась, чтобы привлечь Монику поближе, и замерла.

Девушки не было. Позади стоял один Джек с сынишкой на руках.

12

Хотя в небе сияла полная луна, заливая землю серебряным светом, Стив не осмелился ехать на Луг обрывистой короткой тропой. Он скакал по старой дороге и старался ни о чем не думать — ни о яростной стычке с отцом, ни о грусти в аметистовых глазах, ни о ледяном страхе, который охватил его, когда, обернувшись, он увидел, что Моники нет. Словно ее и не было никогда. Исчезла, не сказав ни слова, не оставив надежды…

— Лето еще не кончилось, — упрямо твердил Стив. — Она не могла уехать.

На притихшем, залитом лунным светом Лугу трепет осиновых листьев мягко нашептывал об исчезающем лете. Но вот в ночи разнеслось тихое лошадиное ржание. Черт ответил и быстро затрусил к загону, устроенному в ложбинке.

От топота лошадиных копыт Моника рывком села. Она спала, но всего лишь несколько минут. Все надеялась, что Стив приедет к ней после бала, и боялась, что уже не увидит его. Даже теперь все еще не верила своим ушам. Ей так хотелось услышать приближающийся к Лугу стук копыт, что он мерещился ей уже не раз, когда начинала погружаться в сон. Тут же просыпалась с колотящимся сердцем и слышала только безмолвную тишину.

На этот раз звуки были наяву. Она вскочила, распахнула дверь хижины.

— Моника!

Она побежала к нему в лунном свете, не в силах скрыть свою радость. Стив поймал ее в объятия, прижимая к себе. На лицо ему упали горячие капли.

— Я так боялась, что ты не приедешь! — снова и снова повторяла Моника, улыбаясь, целуя его и плача. — Я так боялась!

— Почему ты ушла? — требовательно спросил он, но ответом ему были лишь слезы, новые поцелуи и яростная сила обвившихся вокруг шеи рук. — Детка, — прошептал он, потрясенный чувствами, которым не знал названия. Глазам его вдруг стало так же горячо, как коже от ее слез. — Детка, все хорошо. Что бы там ни было, все хорошо. Я здесь… Я здесь.