Я тогда тебя забуду - [5]
— Ягодка ты моя, сын мой богов…
Когда я окончательно пришел в себя, я сказал тетке Тане:
— Хресная…
— Ште?
— Я его завтра убью.
— Кого?
— Да козла.
— Ну дак убей.
Вскоре я забрался на полати и уснул. Во сне я бил козла веревкой. Он ревел как человек, смотрел на меня умоляюще и был похож на Гаврила Зайца, старика сторожа, у которого была большая белая борода.
Утром только я вышел из дому, как увидел козла. Он ждал меня. Я вспомнил, что забыл веревку, и побежал в избу. Козел бросился за мной, но я успел захлопнуть дверь, и он требовательно закричал.
Когда я нашел подходящую веревку и вышел на крыльцо, то увидел, что козел пасется у изгороди и, по-видимому, уже не думает обо мне. Я спустился со ступенек и стал незаметно обходить его, чтобы ударить сзади. Я уже достаточно приблизился к нему, взял веревку так, чтобы удобно было убить козла. Я выбирал момент нападения, когда козел быстро повернулся, подпрыгнув, встал на задние ноги и пошел на меня. Душевные силы изменили мне, я заревел, а козел с ходу боднул. Я упал, он отошел, чтобы разбежаться и снова боднуть. Но не успел и, заметив опасность, бросился в сторону. На выручку бежала мама.
— Ты, вонючий дьявол! — кричала она на козла.
Козел исчез. Мама подошла и начала меня упрекать:
— Ште нюни-то повесил?
— Дак ведь он бодается. Ведь больно, — оправдывался я. — Тебе хорошо. Тебя он боится.
Я чувствовал себя несчастным и думал, почему это так происходит: петух на меня идет, чтобы клюнуть, козел только и ждет, когда я появлюсь на улице, чтобы боднуть, ребятишки высматривают из подворотен, чтобы выскочить и бросить в меня палку или горсть песку.
Мы с мамой идем по деревне. Куры и гуси разбегаются, козел обходит стороной, ребятишки молча смотрят и ничего не предпринимают враждебного. Я иду спокойно, уверенно и гордо.
«Хорошо быть большим», — думаю я и завидую взрослым. И эта зависть долго еще живет со мной.
ЗА МОЛОКОМ ДЛЯ САНЬКИ
Санька родился, когда мне было три года. Радоваться было нечему. Я это сразу понял.
— Тебе уже четвертый, — сказала мама, — помни, что ты не маленький.
Вскоре стало ясно, что у меня началась новая жизнь. За столом я отныне сидел вместе со всеми, как взрослый. Стоило мне первым схватиться за хлеб или потянуться к блюду, как отец без предупреждения бил меня ложкой по лбу (на счастье, ложки тогда были деревянные) и поучал при этом:
— Ты че, дите малое? Ниче не понимаешь? Так я те покажу!
Я должен был знать, что только отец имеет право брать первый кусок хлеба и зачерпнуть из общей миски первую ложку супа.
— Ты, Ефимка, поблажки от отца не жди, — говорила мне мама, — знаешь, он какой у нас суровый да своенравный.
Санька стал главной заботой семьи; я отошел на второй план, тяжело переживая незаслуженную обиду и возникшее сознание собственного ничтожества.
Мама, опять помолодевшая (как я потом заметил, она с каждым ребенком переживала новую молодость), качает Саньку и поет:
— «Ходит сон по сенюшкам…»
— Поди-ко, — говорю я ей, завидуя Саньке, — как ты ему поешь!
Мама прижимает меня к себе, успокаивает:
— Дак ведь и тебе то же пела, когда ты маленький был. Только ты заспал все, потому и не помнишь.
И обида проходит. Недаром говорят, что ласке и поросенок рад. Я наклоняюсь над Санькой и начинаю гулькать. Он замечает мое старание и открывает в улыбке широкий и беззубый рот.
— Вот будет еще робеночек, — окончательно успокаивает меня мама, — тогда и Санька отойдет.
Этому я радуюсь. Даже торжествую, может даже злорадствую. Я понимаю, что Санька, которого про себя часто называю иродом (этому меня научила бабка Парашкева), тоже окажется на моем месте.
Вскоре у меня появляются обязанности.
Я должен ходить за Санькой: следить, чтобы он не упал, не разбился, не проглотил чего-нибудь играючи. Чтобы он не ревел, надо было его качать.
К матице, которая проходила посередине потолка, был прикреплен очеп — длинная и гибкая жердь; к ней на веревках была привязана зыбка — Санькина колыбель. В этой зыбке качалось не одно поколение детей.
Мама говорила:
— Не докачивай робенка до дурноты.
Но чем громче орал Санька, тем ниже я оттягивал зыбку вниз, стараясь достать пол, и подкидывал ее вверх.
— Высоконюшки! — приговаривал я при этом.
Санька замирал от страха, громко вздыхал и замолкал. Стоило ему пикнуть, как я опять придавал ему состояние невесомости, и он успокаивался, смирившись со своим положением и моей властью над ним.
Очеп то и дело кланялся и разгибался.
Когда Санька подрос и ему пошел второй год (а мне пятый), у мамы иссякло молоко; она натерла соски красным астраханским стручком и отучила Саньку сосать грудь.
Вот весной-то и возникла во мне особая нужда. Оказалось, что наша корова недойная, или, как говорили в деревне, переходница, межмолок. Саньку кормить стало нечем. Надо было у кого-то просить молока для Саньки.
Сначала мы с мамой пошли к тетке Анне, маминой двоюродной сестре. Вдвоем с мужем тетка Анна жила в новом доме с железной крышей. Муж ее, Алеша-зять, был работящий и скупой мужик. Но мы знали, что у тетки Анны три коровы и телка, и потому шли уверенно и спокойно.
Придя к Анне, мама начала разговор:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои этой книги известны каждому жителю нашей страны. Многие их давно превратились в легенду отечественного кино, эстрады, спорта. Но все ли мы знаем о них? Факты творческой биографии, жизненные перипетии наших звезд, представленные в этой книге, сродни увлекательному роману о блистательных представлениях нашей эпохи.
Джон Лили (John Lyly) - английский романист и драматург, один из предшественников Шекспира. Сын нотариуса, окончил Оксфордский университет; в 1589 году избран в парламент. Лили - создатель изысканной придворно-аристократической, "высокой" комедии и особого, изощренного стиля в прозе, названного эвфуистическим (по имени героя двух романов Лили, Эвфуэса). Для исполнения при дворе написал ряд пьес, в которых античные герои и сюжеты использованы для изображения лиц и событий придворной хроники. Песни к этим пьесам были опубликованы только в 1632 году, в связи с чем принадлежность их перу Лили ставилась под сомнение.
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.