Я тебя никому не отдам - [5]

Ночь постепенно меняла цвета: золотистая полоса над горизонтом становилась все шире, перекрашивая серебристое, лиловое и серое в песочную охру и теплый янтарь.

Таня оказалась изумительным собеседником. Точнее – слушателем. Так раковина эстрады собирает и концентрирует звук, помогая стоящему на сцене певцу. Так зеркало рефлектора собирает свет, помогая лампе делать свою работу. Так и живой интерес слушателя – неоценимая поддержка для рассказчика. Таня говорила мало – нет, не петербурженка, приехала к знакомым погостить, благо выдался длительный отпуск, – но радостно смеялась каждой шутке и вообще слушала с живейшим интересом. Сергей болтал обо всем подряд: об успехах «Полной чаши» и студенческих приключениях, о французских виноградниках и шотландской рыбалке, о неизбежных в большом бизнесе кадровых проблемах и рассветах над Японскими островами.

– Знаешь, вот вроде бы линия перемены дат – условность? Но когда знаешь, что ты первым видишь начало нового дня…

– Как мы сейчас, – улыбнувшись, подхватила Таня.

Тот же молоденький официант уже начал гасить озарявшие каждый столик толстые круглые свечи. Мимо террасы прогрохотал серый фургон с эмблемой чего-то строительного на борту. Таня вздрогнула, словно очнувшись от тягучей волшебной дремы, бросила беспокойный взгляд на дремавший у террасы мотоцикл.

– Пожалуй, мне пора.

– Надеюсь, мы еще встретимся? – подчеркнуто небрежно спросил Сергей, словно бы не придавая этому особого значения, но скрестив в кармане пальцы – на удачу. И вовсе не потому, что Таня красивая, а от гибких движений затянутого в красную кожу тела сохнет горло, и даже джинсы как будто становятся тесны. Подумаешь! Красивых и сексуальных вокруг пруд пруди, только свистни. Но Таня с ее мотоциклом была как живое воплощение легкости, молодости, слепящего нерассуждающего счастья. Даже мелькнула крамольная мысль: на черта весь этот бизнес со всеми этими «кто кого» и «я победитель»? Мелькнула – и пропала. Вот уж действительно – экая сегодня глупость в голову лезет. Кто сказал, что одно исключает другое? Просто… просто… как бы ухитриться и продлить это случайное знакомство? Девушка-то – класс, что и говорить. Но мало ли, она ведь сказала, что не из Питера, может, сегодня уезжает.

Но Таня лишь пожала плечами и улыбнулась:

– Почему нет? Запишите мой телефон.

Он старательно вбил в память айфона продиктованные цифры, не без удовольствия отметив, что номер московский.

Таня оседлала своего «коня», махнула на прощанье рукой и нажала на газ…

Мотор рявкнул и… зачихал, закашлял, затрещал.

– Что с ним? – удивился Сергей, подходя поближе.

– Проза жизни, – развела руками Таня. – Мой верный конь, видимо, решил, что, прокатив нас по Питеру и Кронштадту и вернув на место в целости и сохранности, выполнил свой долг и теперь имеет полное право отдохнуть… Короче, банально кончился бензин, а этот, – она легонько пнула носком сапога по колесу, – говорит, что ему надо подкрепиться.

– Его можно понять, – улыбнулся Сергей, лихорадочно припоминая, не видел ли он в окрестностях бензоколонки.

Таня сокрушенно крутила головой.

– Нет, ну надо же быть такой балдой! Чем я думала?! Видела ведь, что лампочка горит, но как-то из головы вон. Черт! Теперь тащи его на себе до Рузовской или к Невскому… Домой ужасно хочется, – жалобно добавила она.

– А куда вам, собственно, домой? – уточнил Сергей, старательно скрывая свою радость по поводу «неудачного» стечения обстоятельств.

– В Парголово, – вздохнула девушка. – Я там у знакомых остановилась.

– Да уж, не ближний свет, – покачал головой Сергей, с бешеной скоростью прокручивая в голове варианты решения «проблемы»: вызвать для Тани такси, оставив байк у ресторана, смотаться к ближайшей бензоколонке за канистрой бензина, тормознуть какого-нибудь раннего водилу и выпросить горючки у него… Но раз уж так сложилось… Он и на тысячу километров не приблизился бы к предгорьям бизнес-олимпа, если бы не умел придумывать неожиданные ходы и не имел решительности, чтобы их воплощать…

– Знаете, Таня, у меня есть предложение, – все с той же нарочитой небрежностью проговорил Сергей. – Не сочтите за навязчивость, но моя квартира тут совсем неподалеку, что называется, в шаговой доступности. Кров, спальное место и чашку утреннего кофе я вам гарантирую. А утром что-нибудь придумается. Ну как?

Таня, опустив глаза, смущенно улыбнулась.

– Звучит, честно говоря, соблазнительно. День выдался длинный, и я, признаться, изрядно устала, просто сил нет сейчас в область добираться. Но как быть с ним? – она положила руку на кожаное седло своего «коня».

– Проще простого, – заверил Сергей. – Сейчас договорюсь с ресторанной охраной, они до завтра… хотя уже завтра, – он ободрительно улыбнулся. – Присмотрят, в общем, за вашим Росинантом. А мы дойдем до моего дома, вы отдохнете, выспитесь, позавтракаете… и после этого мы решим все проблемы. Ну как, готовы?

Таня рассмеялась.

– Кажется, сегодня эта фраза уже звучала. Только из моих уст. Значит, надо соглашаться.

До улицы Декабристов, бывшей Офицерской, где в бывшем доходном доме находилась питерская квартира Сергея, было не то чтобы совсем рукой подать, но все же рядом, не больше получаса ходьбы – через Фонтанку, мимо Сенной и Юсуповского сада, пустынными безмолвными улицами и жутковато-безлюдными дворами, куда Сергей сворачивал, сокращая путь, и местные кошки сердито глядели вслед тем, кто осмелился потревожить их зыбкий покой. Набережная канала Грибоедова – Грибанала, как говорят питерцы, – распахнулась неожиданно. Слева торчали гранитные пирамидки Подьяческого моста, за ним виднелся Львиный мост.