Я сын батрака. Книга 1 - [15]

В сумрачной хате Чухлиб появился светлый лучик в лице Поли и керосиновой лампы со стеклом, которую она с собой принесла. Надо сказать, что в то время такая лампа была роскошью для бедняков, хотя в богатых семьях они были в порядке вещей. По натуре Поля была трудолюбивая, как раньше говорили, работящая, да и закалка, полученная в хозяйстве матери, дала о себе знать. Расчёт Ефима Васильевича оказался верным. Сватья Пастелина Ласун время от времени приглашала поработать в хозяйстве. Деньги, правда, не платила, но продуктами рассчитывалась. Так постепенно налаживалась жизнь и отношения двух семей Чухлиб и Ласун. Мать Поли и старшая сестра Поли Приська говорили примерно так. Ну что ж, вышла замуж по своей воле, так пусть теперь живёт, а мы ей помогать будем. А вот Иван и, особенно, Кылына никак не хотели родниться с вновь созданной семьёй. Она так сестре Поле и сказала: «Раз ты меня не послушалась и замуж вышла за батрака, значит, ты тоже батрачка, а с голодранцами я не знаюсь, среди нищих у меня нет родственников. С Кылыной Савельевной это было не так заметно, она жила в другом селе, а вот Иван Савельевич жил с моими родителями в одном хуторе, на одной улице и были почти соседи, и хуторянам было неприятно смотреть, когда он на улице встречался с Кондратом и не здоровался. Справедливости ради надо сказать, что Кондрат Ефимович, платил Ивану Ласуну той же монетой. И такие отношения продолжались очень долго, до тех пор, пока жизнь не пообломала обоих упрямцев. Я имею в виду Кылыну и Ивана Ласуна. Но, не смотря на неурядицы, жизнь шла своим чередом, как известно, время не остановишь. К концу 22 года прошлого века семья Чухлеб была из четырёх человек: отец Ефим Васильевич, сын Кондрат, дочь Александра и жена Кондрата, Пелагея. Александра, в семье её звали просто Саня, от природы была слепая. Не смотря на свой физический недостаток очень быстро вышла замуж и с мужем уехала в город Краснодар. Мои родители связь с ней практически потеряли и, только спустя годы, мама ездила к ней, а чуть позже она приезжала к нам в хутор Северный. Об этом расскажу, как буду писать о каждом в отдельности. Сейчас рассказ о моём отце Кондрате Ефимовиче.

НАШ ОТЕЦ ЧУХЛИБ (ЧУХЛЕБ) КОНДРАТ ЕФИМОВИЧ

Родился он в 1903 году, умер в 1980, прожив 77 лет. Словесный портрет писать не буду, так как есть фотографии. Напишу только его ростовые данные. Роста он был высокого, особенно для того времени, 184 см. Всегда был худощав, подтянут, за исключением одного времени, когда бросил курить, но это длилось недолго. В школе не учился, поэтому был безграмотен. Незнание грамоты, очень затрудняло жизнь отца, особенно на фронте. Всю жизнь, с малых лет, работал в поле со взрослыми людьми, а позже, когда повзрослел, был поставлен к лошадям. До войны работал в колхозе кучером у председателя. У него была пара гнедых лошадей, которых он запрягал в тачанку, и возил председателя колхоза по необходимым местам. Чаще всего в соседнее село Бурукшун, на совещание в сельский совет. Но были и дальние командировки, в районное село Ипатово, что в пятидесяти километрах от нашего хутора. Вот эти довоенные поездки в Ипатово мне очень запомнились, так как он оттуда привозил гостинцы, в основном кусковой сахар. Я помню это счастливое детство. Когда отец возвращался, то он садился на ступеньке порога, а мы, в это время, толпились вокруг него. Затем брал ножик в правую руку, в левую ладошку клал кусок сахара и ударом обратной стороны ножа с размаху разбивал кусок сахара, затем откладывал нож в сторону, и нам со своей ладошки раздавал кусочки сахара. В этот момент нашим восторгам не было предела. Из довоенного времени об отце, я мало что помню, так как мне тогда было шесть лет, но этот случай с сахаром помню хорошо, а ещё помню случай, когда нас с братом Григорием, он старше меня на два года, отец взял косить сено.

Сенокос находился в том месте, где позже посадили колхозный огород. Косили отец и брат, у Григория была небольшая коса по его росту, отец смастерил. А что там я делал? Даже не знаю, наверное, мешал им работать. В общем, косили, косили, затем Гришка остановился, чтобы поточить косу оселком. Как он её точил я не видел, а услышал его крик. Тато сразу побежал к нему, я тоже подбежал, смотрю на брата и думаю, чего это он так испугался, что так сильно закричал, ничего так и не понял, но затем я увидел, что у Григория вся правая ладонь в крови. Помню, что я очень испугался, наверное, столько много крови я видел впервые. Но отец не растерялся, быстро нашелся что делать. Оторвал кусок тряпки, в которую был завёрнут наш обед, и этим замотал рану. Я, тогда думал: «Какой тато у нас умный, знает, что надо делать и как это делать». Он и действительно сделал всё правильно, и рана зажила.

ВОЙНА

Событие, которое я запомнил навсегда, это когда в августе 1941 года, отца провожали на войну. Деталей, разумеется, не помню, а помню, что в нашем дворе было очень много народа, и мужчин, и женщин, а дети, так те вообще «висели» на всех предметах, подходящих для этого. Затем двор опустел, и остались только мы, дети, и наша мама, которая плакала. А ещё запомнилось, как ещё до войны тато приезжал домой на тачанке и брал нас кататься по хутору. Лошади бегут по улице трусцой, а мы, детвора, сидим в тачанке и смотрим по сторонам, как другие дети с завистью смотрят на нас. Но, увы, это было не так часто, как нам бы хотелось. Как до войны выглядела тачанка, я не помню, а вот лошадей помню. Это была пара гнедых коней, рослые красавцы, ими любовались все хуторяне. Как тачанка Кондрата появится на улице, откладываются все дела, и начинается просмотр очередной «серии фильма под названием НАШЕ БОГАТСТВО».