Я — стукач - [27]
Даже Галина Павловна за всё утро ни разу не разыскивала меня по селектору, а уж контролировать нас с Ленкой она любит пуще своей основной работы. Выжидает, наверное, что буду делать, ведь до неё наверняка уже донеслась весть о предстоящем исключении Нинки из комсомола. Или не знает, как поступить, или заготовила какую-то особую каверзу.
За час до собрания Ленка не выдерживает:
— Витёк, ну скажи, зачем тебе связываться со всей этой шоблой? Зачем тебе неприятности?
— Ленок, — заговорщически шепчу я, и мной овладевает странный азарт, как тогда на реке, — разве какие-то мелкие неприятности для нас с тобой что-то значат? Они ничто по сравнению с… нашими отношениями. Ты, как настоящая подруга декабриста, готова пойти туда, куда меня сошлют руководящие сатрапы?
— Дурак, — обижается Ленка, — я с ним серьёзно, а он… И потом никакой ты не декабрист, а я не твоя подруга!
— А ночное купание? — коварно припоминаю я.
Ленка раздражённо хлопает дверью, и я остаюсь в комитете комсомола один.
Тоже неплохо. Мне сейчас необходимо побыть одному, чтобы всё ещё раз продумать. Играть так играть! В первую очередь, необходимо нейтрализовать Ромашкина, который непременно явится давать свои ценные указания. Как — пока не знаю, но будем импровизировать. Затем — при самом нехорошем стечении обстоятельств, как выкручиваться, если присутствующие откажутся голосовать за Нинкино исключение. Такое маловероятно, но мало ли что.
А может, я всё-таки ошибаюсь, пытаясь действовать теми же методами, что и ГэПэ с Ромашкиным? Если уж что-то доказывать и чего-то добиваться, то как-то иначе. Честно и с открытым забралом. Но как? Про это Шустрик мне ничего не сказал…
Гляжу на часы — уже пора. Зажав папку с документами под мышкой, отправляюсь в красный уголок, где проходят собрания. Ну, брат, держись…
Но здесь пока ещё пусто. Со сцены, из-за длинного полированного стола глядит в зал своими гипсовыми незрячими глазами бюст Владимира Ильича. Край постамента ниже уровня стола, поэтому кажется, что вождь мирового пролетариата сидит за столом один-одинёшенек и терпеливо дожидается очередного собрания. Особенно странная картина получается, когда президиум полон и все стулья заняты. Тогда Владимир Ильич отодвигается на задний план, но не совсем, а так, чтобы заглядывать в кроссворды на столе и подслушивать перешёптывания сидящих. На сцене об этом не подозревают, а в зале это каждый раз вызывает непроизвольное хихикание.
Свет пока выключен, и глаза не сразу привыкают к полумраку. И вдруг я различаю, что в дальнем углу кто-то сидит. Пробираюсь между рядами стульев и обнаруживаю Ленку. Она отворачивается от меня и всхлипывает.
— Ленок, ну что ты? — Пытаюсь отыскать какие-то слова, но у меня голова занята другим. — Ты на меня обижаешься?
— Вот ещё! Очень нужно! — Она трёт покрасневшие глаза и лезет за платком промокнуть поплывшую косметику. — Не стоишь ты того…
— Прости, если сделал что-то не так. — Присаживаюсь рядом и пытаюсь её обнять. — Честное слово, я не хотел тебя обидеть.
— А что ты вообще хочешь в этой жизни?! — Ленка плачет ещё сильней и закрывает лицо ладонями. — Для тебя главное — твои амбиции и карьера, а на остальных тебе плевать. И на меня тоже.
Набираю побольше воздуха и вдруг выпаливаю:
— Ну, не буду я гнать из комсомола эту Нинку несчастную, выговор ей вкатаю. И всё! А остальные пусть, как и раньше, вытирают о нас ноги, а мы будем только отряхиваться и улыбаться. Если ты считаешь, что так будет лучше…
— Поступай, как решил. — Ленка отворачивается и сбрасывает мою руку со своего плеча. — Не надо мне твоих одолжений. А то я тебя буду ненавидеть ещё больше…
Как я и предполагал, на собрание Нинка Филимонова не явилась. И никто из комсомолок её бригады тоже не явился. Зато пришёл Шустрик, который вообще ни на какие собрания не ходит, а на комсомольские подавно, потому что вышел из комсомольского возраста лет восемь назад.
Резво открываю собрание и стараюсь не глядеть в полупустой зал. Если бы моя комсомольская гвардия собралась полностью, плюс к тому пришли бы все заводские коммунисты, то из ста с лишним мест в зале всё равно добрая половина осталась бы незанятой. А сегодня не пустуют лишь полтора ряда галёрки, да ещё несколько человек расположились напротив трибуны. Среди них, отечески улыбаясь, восседает Ромашкин. Он заранее готов к тому, что его пригласят в президиум, а я и не против — пускай тешит самолюбие.
Ленка уже привела себя в порядок, и только слегка припухшие веки выдают, что она недавно плакала. Киваю ей, и она заученно зачитывает список президиума. С усталой улыбкой всенародного любимца Ромашкин карабкается на сцену и занимает место рядом со мной.
Неплохое начало, прикидываю я, всё идёт по плану. Никого не интересует, о чём будет вещать докладчик, то есть я, главное, чтобы собрание закончилось быстро.
Часть комсомольцев отсутствует — те, кто работает в третью смену. Без уважительной причины — всего несколько человек, в том числе, бригада Филимоновой. Но необходимый кворум для голосования есть, так что можно не волноваться.
С первым вопросом, то есть с отчётом за квартал, искусственно затягиваю, чтобы публика озверела и стала меня торопить. Тогда второй вопрос — Нинкино исключение — проскочит на автомате. У сидящего в президиуме Ромашкина подёргиваются веки, он мучительно борется со сном и трясёт под столом ногой.
Разведки нескольких стран охотятся за изобретением репатрианта из России. Отставной полицейский для установления контакта с изобретателем привлекает своего друга-журналиста, от имени которого написан роман. Однако проблема состоит в том, что добраться до изобретателя не так просто и даже опасно…
Историко-приключенческий детектив «Точка опоры — точка невозврата» открывает серию романов о жизни бывших россиян в эмиграции. Место действия — современный Израиль, где главный герой — бывший полицейский опер — попадает в совершенно невообразимые ситуации, расследуя загадочные исчезновения людей. Используя возможность перемещения во времени, он попадает в библейский Иерусалим, средневековую Германию, Аргентину начала двадцатого века, Россию времён Февральской революции, Украину времён гражданской войны, и в завершение — в страшный период Великой отечественной войны — зиму 1942 года.
Книга израильского писателя Льва Альтмарка, продолжают традиции русской сатирической прозы заложенные Салтыковым-Щедриным и Михаилом Зощенко. Мысли современного человека всегда обращены в будущее. Каким оно будет? Что нас ждёт? А ведь многое можно предсказать, заглянув в своё прошлое. Наши отцы, деды и предки из глубины времени передают нам черты своих характеров, наклонности и устремления. Заглянув в свою генеалогию, наверняка можно многое узнать о себе, как бы мы от этого не отнекивались.Эта весёлая книжка описывает генеалогию одного вымышленного семейства.
Архивные документы — в нашем понимании сухая канцелярщина, напрочь лишённая вкуса, цвета и запаха жизни… А вот и нет! Иногда в старых бумагах находятся такие перлы, что хохочешь до слёз и не веришь, что такое когда-то могло быть на самом деле. А ведь было.История, описанная в книжке, основана на реальных исторических документах. Тут ни капли вымысла, но читается легко и на одном дыхании. Бюрократическая тяжба между двумя городскими начальниками по поводу выселения из города евреев, не желающих жить за чертой оседлости, — это и смех, и слёзы, и непроходимая глупость одних, и вынужденная изворотливость других.Хотим мы того или нет, но это наше прошлое, которое иногда заставляет улыбнуться, а иногда и задуматься о том, что нас ждёт…
На страницах этой весёлой книжки читатель встретит много известных политиков, деятелей культуры, писателей, чьи имена на слуху, но в совершенно необычном ракурсе. Нет священных коров и нет запретных тем, тем более для сатиры. Смешение и перекличка времён, хождение на грани дозволенного может вызвать у иного читателя бурный протест, но все персонажи книжки — непременно живые и современные нам люди. Со своими ошибками и неудачами, сомнениями и поисками — они для читателя вовсе не хрестоматийные и бронзовые, как их принято изображать в официальных источниках и биографиях.
В основе повести «Хреновый детектив» история убийств, совершённых экстремистской группировкой с целью спровоцировать народные волнения. Активист еврейского культурного центра разоблачает заказчика убийств, но понимает, что это мало что меняет в общей ситуации и нужно принимать кардинальные меры…
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма.Франц Хартман и Ангелина Виннер, подстроившие автокатастрофу, в которой погиб хозяин «Империи» Владимир Кирсанов, намерены идти до конца. Теперь они замышляют убийство его жены Ольги и несовершеннолетнего сына Вани, наследника «трона». Волею случая Лавру суждено сыграть роль доброго ангела в судьбе женщины и ребенка.
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А. В. Тимма.Конкуренты хозяина «Империи» Владимира Кирсанова подстроили автокатастрофу. Он гибнет, а его жена Ольга чудом остается жива. Пока она лежит в коме, адвокат Ангелина Виннер и бывший компаньон погибшего Андрей Семирядин пытаются завладеть наследством Кирсанова. Но его сын Ваня прерывает учебу в Лондоне и с помощью «сладкой парочки», музыкального Санчо и неувядающей Клавдии, возвращается на Родину, чтобы продолжить дело отца.
Обстоятельный и дотошный инспектор амстердамской полиции Ван дер Вальк расследует странное убийство домохозяйки («Ать-два!»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма. На страницах романа вы встретитесь со старыми знакомыми, полюбившимися вам по сериалу «NEXT», — благородным и великодушным Лавром, его сыном Федором, добродушным весельчаком Санчо и решительной Клавдией. Увлекательное повествование вводит в мир героев, полный настоящих рыцарских подвигов и романтических приключений.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».