Я стройнее тебя! - [2]

Энни «попала в беду», и родители среди ночи куда-то отправили ее. Она не успела даже попрощаться. Вот так все и произошло! Еще накануне близнецы сидели на клетчатом диване в гостиной и смотрели телевизор, а с ними была их старушка Энни в своем пушистом просторном, просто безразмерном свитере, под которым можно скрыть все, что угодно, а на следующее утро она пропала. Бетц и Энни всю жизнь спали в одной комнате — в розовой спальне с мамиными ситцевыми занавесками в цветочек и с зеркалом во всю стену, так что Бетц отлично знала, что происходит с ее старшей сестрой. Но предки об этом молчат, а если и говорят что-то, то избегают смотреть в глаза. Бетц об этом знала, а Дэнни, пока она ему не сообщила, даже не догадывался. О таких вещах парни всегда узнают последними. А когда старики случайно заметили, в каком положении находится Энни, в ту же минуту набрали номер, начинающийся на 900[2]. Посреди ночи за сестрой приехал черный фургон, и ее увезли.

На следующее утро Бетц проснулась в розовой спальне и услышала ничем не нарушаемую тишину. «Ночью что-то произошло», — подумала она в полусне. Что-то случилось. Она села в кровати.

— Энни?

Энни нигде не было. Судя по ее кровати, этой ночью она не ложилась, и все ее вещи исчезли. Остался только ее мобильник. В сердце Бетц мгновенно проснулась ревность, и она подумала о Дэйве Бермане. Не убежала ли Энни вместе с ним? Дрожа, она набрала номер Дэйва на телефоне Энни и, когда он ответил, затаила дыхание. Не у него. Не спрашивайте как, но она уже знала. Энни там не было. Он пробормотал:

— Говори быстрее, экономь денежки.

Было слышно, как мама Дэйва ворчит где-то поблизости и что он, как всегда в воскресенье утром, смотрит мультики по своему карманному телевизору.

— Алло? — прозвучало на другом конце провода. — Алло?

Бетц обзвонила всех друзей Энни. Джанет. Лори. Нелл. Она пошла в комнату Дэнни.

— Вставай. С Энни беда.

— Отвали, сегодня же суббота!

— Дэнни, она пропала!

— Глупость какая!

— Ее нет, Дэнни. И все ее вещи исчезли.

Брат резко сел в постели, словно внутри сработала пружина:

— Не может быть!

— Может, Дэнни. Ее нет.

— Она здесь. — Парень сонно постукивал себя по голове костяшками пальцев.

— Сомневаюсь. Я позвонила всем, кто был у нее на быстром наборе, но никто ничего не знает.

— Она оставила свой телефон?

— Вот именно. Смотри.

— Какой ужас!

— Мне страшно.

— Может, она прячется, а?

— Надеюсь. Пошли!

Напрасно они тратили время, заглядывая в разные дурацкие места и пытаясь обмануть себя, внушить себе, что это просто глупый розыгрыш; это была вовсе не шутка. Ее не было ни за дверью, ни в стенном шкафу, ни на чердаке. Энни пропала по-настоящему, а когда они проверили ее шкафчики и комод из кедрового дерева, оказалось, что там ее вещей тоже нет. Когда ребята спустились, разволновались уже не на шутку, и с криком влетели на кухню, предки только улыбались, глядя в тарелки с кашей быстрого приготовления, как будто все было в порядке.

— Мама, папа, Энни пропала!

— Ее похитили! Мама!

— Мама, папа, вызывайте 911!

Мама улыбнулась и покачала головой, будто говоря: «Вот они, нынешние дети», — а папа снова стал читать утреннюю газету, делая вид, что не замечает их.

Вот этим родителям, с которыми ты вырос, ты доверяешь, поскольку в круг их служебных обязанностей входит любовь к тебе и забота о тебе, но кто знает? Кто на самом деле вообще может знать? Энни нигде нет, а предки при этом ведут себя так, как будто это субботнее утро было самым что ни на есть обыкновенным. В солнечных лучах заблестела наметившаяся у папы на макушке лысина и стали заметны мамины веснушки, все до единой.

Бетц произнесла:

— Мама, папа, скажите же что-нибудь!

Все та же знакомая кухня: ярко освещенный потолок, чистые полочки так и блестят. На столе стоит завтрак, и все как всегда. Апельсиновый сок и молоко в бумажных стаканчиках, витамины и диетические батончики — все на своих местах, а чтобы все держали себя в хорошей форме, около запасного выхода на полу, выложенном симпатичной плиткой, поставлены кроссовки для всей семьи. И одной пары не хватает. Дэнни хлопнул отца по руке.

— Ты ничего не собираешься сказать?

— И тебе тоже доброе утро.

— Где она?

— Где кроссовки, мама, куда делись ее кроссовки?

Предки преспокойно уплетали оладьи с отрубями и изюмом, будто не понимали, о чем речь.

Бетц опустилась на стул рядом с папой.

— Да ты чего, папа! В таких случаях звонят 911.

— Не нужно.

— Ее похитили. Произошло противоправное вторжение в дом, а может, что и похуже!

— Не делай поспешных выводов, дорогая.

— Ну кто-то же ее забрал?

И тут мама сказала нечто абсолютно невероятное; может, у нее и дрожал голос, когда она это сказала, но Бетц все равно ничего не замечала от злости.

— Мы знаем.

А папа — их отец, с которым они всю жизнь были вместе! — папа захлопал голубыми, как у Энни, такими же огромными, красивыми и кроткими глазами, и повторил мамины слова, как нечто само собой разумеющееся.

— Знаем, милая.

— Так вы знаете?!

Вот с этими людьми ты живешь, доверяешь им, поскольку верить им входит в твои обязанности, и как раз тогда, когда ты решаешь, что все идет как надо, они вдруг выкидывают такие штуки. Мама сказала: