Буквально влетев в нашу маленькую прихожую, с громким стуком открыла деревянную дверь и застыла у порога.
По всей комнате валялись осколки разбитых колб, собранные мною травы, всякие безделушки, обувь, перевёрнутые коробки – вобщем, всё, что не так давно было аккуратно разложено по местам. В комнате находились пятеро рослых мужчин в длинных плащах с королевским гербом. К несчастью, у меня ни на секунду не возникло сомнений, кого вижу перед собой. Они всё-таки нашли нас. Но эта мысль пробежалась в голове и тут же исчезла, потому что на противоположной от меня стене виднелся огромный чёрный ожог – они использовали боевую магию… а рядом, в огромной луже крови, лежала моя мама, неестественно вывернув шею, с красными от ожога лицом и шеей и с пробитой головой.
Не замечая пристально разглядывающих меня магов, я на подкашивающихся ногах добралась до стены и осела рядом с мамой, как в тумане. Взяла её за руку, пытаясь прощупать пульс и как всегда наивно надеясь на чудо. Но, видимо, чудеса не для меня, если они и есть вообще на свете. Мама была мертва.
Захлебнувшись ужасом, я, кажется, совсем перестала дышать. Трудно не верить тому, что видишь перед собой – но я не верила. Не верила, что так бывает, ведь ещё час назад всё было хорошо…
Я лишь краем сознания ощущала рвотные позывы и обжигающие щёки слёзы, всё тело трясло, как в сильном припадке эпилепсии.
Из-за того, что моя мать целительница, я часто видела умирающих и трупы. Со временем моё сознание как-то адаптировалась к этому, я старалась не замечать смерти, вернее, думать, что она есть нечто естественное, нечто, перед чем мы бессильны и легче всего просто смириться. Но теперь этот аргумент перестал приносить облегчение и казался несусветной глупостью, заблуждением.
– Она сопротивлялась, была агрессивна, – равнодушный грубый голос привёл меня в чувство, – Так как у нас есть королевский ордер на обыск любого дома, какой сочтём нужным, её действия противозаконны. Я так полагаю, эта женщина ваша мать? Мы приносим свои извинения, но другого выхода больше не было. Если не хотите, чтобы вас постигла та же участь, отдайте артефакт без сопротивления, и мы возместим вам моральный ущерб приличной суммой. Нам совершенно точно известно, что артефакт находится здесь.
Внезапно куда-то пропали конвульсии, не позволяющие мне сдвинуться с места. Вместо дрожи тело охватил пожар, уже не кровь бежала по венам, глаза застилал красный туман, и я, по прежнему не вполне осознавая своих действий, встала и медленно повернулась к говорившему. О, я знаю это чувство… пробуждение стихии. Но ещё никогда оно не было НАСТОЛЬКО сильным. Сквозь страшную ярость, впившись ногтями в ладони, краем глаза заметила, как стоящий ко мне ближе всех маг отшатнулся.
– Она горит… Как?!
В лежащем на полу зеркале, сброшенном со стены, увидела, что он прав. Я действительно горела, полностью, но не сгорала, даже не чувствовала этого. Более того, мне было абсолютно всё равно. Во мне исчез любой намёк на здравую мысль, и двигало мной лишь животное желание убивать. Отомстить. Всем им. И плевать, чего это может стоить.
Те торопливо похватали свои артефакты, но было поздно. С ладоней сорвались две мощные, непрерывные струи огня, направляемые воздухом, и, казалось, заполнившие всю комнату. Секунда, две… и там, где только что стояли люди, остался лишь чернеющий пепел. По комнате всё ещё бушевали уже самостоятельно разрастающиеся язычки пламени. А на меня накатила страшная усталость, вместе с ней – осознание…
Я только что своими руками УБИЛА ПЯТЕРЫХ ЛЮДЕЙ! Я, которая таракана лишний раз не прихлопну! Я ведь даже не понимала, что делаю! Я… убийца?
Пустыми глазами смотрела то на маму, то в пустоту, не в силах даже пошевелить рукой. Пожарище всё подбиралось ко мне, я даже не замечала, а потом… кто-то с размаху ударил меня по затылку.
Никогда бы не подумала, что падать в обморок – это спасение. Можно подумать, что всё случившееся, увиденное и сделанной мною самой – всего лишь кошмарный сон, который забудется поутру…