Я – стихия - [12]

В последние несколько месяцев его тревожили странные предчувствия. Как маг, он был вынужден доверять интуиции. Ему уже несколько месяцев снился один и тот же сон: четыре дракона, символы стихий, поглощают Пеллос. Ловец Снов – артефакт, лежащий у изголовья, показывал, что сны эти не просто так.

Расстелив огромную карту мира прямо на ковре, Махмуд извлёк из маленького инкрустированного ларчика хороший поисковой артефакт. Держа в одной руке Ловец Снов, в другой – поисковик, он быстро, но отчётливо произнёс нужное заклинание, на некоторое время связав два артефакта. Для того, чтобы понять, он должен увидеть, откуда всё это исходит. Водя над картой поисковиком – камнем в форме круга, подвешенном на серебряную цепочку, – Махмуд лишь всё больше хмурился, не находя нужного. И вот… камень, наконец, загорелся, повиснув над определённой точкой. Маг чуть прищурился, жадно вглядываясь в указанное место. И даже почти совсем не удивился, поняв, что это Кмеол, Таррант.

Вот только что бы значил этот сон?..

Кэролин

Дочитав книгу по истории Тарранта до конца, я всё обдумывала те слова о магах, и эти мысли оставляли неприятный привкус на душе. Неужели из меня хотят сделать… оружие?!

– Вставай, – Грунхельда появилась словно из воздуха, свысока глядя на меня, – Идём.

Сердце забилось чаще, и я задала довольно глупый вопрос:

– Меня освободят?

Женщина иронично усмехнулась, вновь поджав губы и ещё больше выпрямив спину, хотя это и казалось невозможным.

– Вот уж точно нет. Смирись, ты здесь надолго, если не навсегда. Ступай за мной, господин ждёт тебя.

* * *

Едва меня вывели из той злополучной комнаты, я поняла, что не ошибалась, думая, что и остальная часть моей золотой клетки красива и привлекает взор. Узкие коридоры, мощёные белой плиткой так, что шаги отзывались гулким эхом, были уставлены великолепными статуями, увешаны портретами в золотых инкрустированных рамах. Комнаты, мимо которых мы проходили, были ещё красивей – довольно большие, уютные, богатые, но без аляповатости, со вкусом. Наверное, именно такой дом я хотела бы иметь, если бы была богатой особой. Всё здесь дышало древностью, комфортом и богатством.

Но меня зачем-то повели вниз. Чем ниже мы спускались, тем беднее и мрачнее становились комнаты. Наконец, мы дошли до какой-то лестницы, за которой простиралось узкое, пахнущее сыростью и плесенью пространство. Было темно и дуло ветром, отчего создавалось впечатление, что это какой-то подземный ход.

Грунхельда уверено взяла со стены факел, и, подобрав другой рукой подолы платья, кивком позвала за собой. Неуверенно ступая по грязным ступеням, спустилась в подвал и пошла вслед за тёмной фигурой горничной, виднеющейся сквозь нечёткий, танцующий свет факела. Не знаю, как долго мы шли по пустому и довольно угнетающему коридору, когда она вдруг остановилась перед какой-то дверью, и, коротко постучав, открыла её, услышав короткое «войдите».

Как только распахнулась дверь, в лицо дыхнуло сразу тысячью запахов трав, знакомых мне и не очень, которые как-то не вписывались в это подземелье. Но внутренний интерьер удивил гораздо больше. Большую часть маленькой комнаты занимал огромный стол, заставленный различными стеклянными колбами, из которых почему-то струйками валил пар (я мало имею представления об этих приспособлениях – у нас в деревеньке не было учёных). Тут и там лежали аккуратно сложенные слитки металлов разных цветов, множество предметов мне и вовсе были незнакомы даже теоритически. Остальную часть комнатки занимали высоченные стеллажи, донельзя набитые различными книгами. Всего этого оказалось настолько много, что впору было удивляться, каким чудесным образом здесь нашлось место человеку, что вальяжно расположился в кресле около того огромного стола, быстро перелистывающему страницы одной из книг.

– Господин, вот она, – Грунхельда как-то смешно присела, оставив спину прямой. Кажется, это называется книксен…

«Господин» наконец соизволил оторваться от чтения и поднять голову так, что я смогла его разглядеть. Этот мужчина в чёрном камзоле казался немногим старше меня, но что-то в нём заставляло меня в этом усомниться. Понятия не имею, что именно, но от внимательного, цепкого взгляда пронзительно чёрных глаз, который выворачивал наизнанку, хотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли превратиться в маленькую неприметную пылинку. А ещё… его лицо казалось мне смутно знакомым. Пару мгновений отбрасывала от себя это ощущение, понимая, что не могла я раньше его где-то видеть, но интуиция вопила об обратном, и память наконец-то нашла нужное. Ну конечно, портреты этого человека часто печатают в газетах. А Грунхельда лишь подтвердила подозрения:

– Склони голову, дурёха. Перед тобой верховный маг Тарранта, лорд Кевин Дингрос.

* * *

Из королевского дворца верховный маг Тарранта всегда возвращался усталым. Как и у любого придворного, множество масок почти въелись в кожу, почти стали его истинным лицом, но он страшно уставал от пустой болтовни и бессмысленных дебатов на Совете, которые в итоге редко когда приносили плоды, а времени отнимали уж очень много. Тем более теперь, когда всё вернее приближается война, грозящая сломить империю, и так повисшую над пропастью. Как военачальник, прошедший не одну кровавую битву, Кевин часто не без определённого энтузиазма отправлялся на поле боя, но, как бы ни хотелось верить в обратное, ныне возможная война проиграна заранее. В большей степени потому, что само войско пало духом.