Я спасу тебя от бури - [45]

Эта информация не удовлетворила ее.

– И что теперь?

Я пожал плечами.

– Ты уверена, что она застряла там?

– Да, я могла ее видеть. И Хоуп тоже.

– Тогда он получил то, что искал. Дело закрыто. Ему больше не о чем беспокоиться. – Я снова пожал плечами, пытаясь смягчить удар. – У меня… у тебя недостаточно оснований для обвинения. Твое слово против его слова, его заслуг и его наград.

Она кивнула.

– Да, у меня нет особых заслуг.

– Я имел в виду другое.

– Знаю. Прости, пожалуйста. Так что нам делать?

– Сначала нам нужно поспать. Всем нам. Потом мы обсудим дела за кофе и горячим завтраком. Наверное, тебе понадобится какое-то время, чтобы обдумать, чем ты могла бы заняться в Рок-Бэзин. В таком случае я помогу тебе. Если ты захочешь переехать в другое место, я помогу это сделать.

Она кивнула и улыбнулась, но улыбка не стерла ложбинку на лбу между ее глазами.

Хоуп встретила меня на крыльце, подняла голову и сонно уставилась на меня.

– Привет, Хоуп.

Она прищурилась от солнечного света.

– Ты действительно застрелил человека с восьмисот ярдов?

Сэм закрыла ей рот ладонью.

– Ш-шш!

Я рассмеялся.

– А вы любопытные особы.

– Извини… – пробормотала Сэм.

Я опустился на колени перед Хоуп.

– Да, я это сделал.

– И они вручили тебе почетную медаль? За то, что ты убил плохого человека?

Я покачал головой.

– Нет, они вручили медаль за то, что маленькая девочка получила шанс вырасти. Сейчас она учится в школе Броди. Ее зовут Челси.

– Твой папа погиб, когда грабили банк?

– Думаю, когда отец приехал туда, они уже ограбили все, что могли.

– Тогда почему он умер?

– Потому что грабители делали плохие вещи с женщиной, которую они захватили.

Она протянула руку и впервые прикоснулась ко мне. Провела пальцами по шраму от старого ожога.

– Броди собирается стать таким же, как ты и твой папа?

Я покачал головой.

– Нет. Он будет лучше, чем мы.

– Он собирается стать рейнджером?

– Это ему решать. Но у него достаточно времени, чтобы все обдумать.

Я встал и пошел в комнату Броди. Она заговорила у меня за спиной, поэтому я обернулся.

– Вчера Броди сказал мне, что люди, которые открыли эту реку, назвали ее «Рукой Господа». Это правда?

– Да.

– Это она и есть?

– Если нет, тогда я не знаю, что еще.

Я толкнул дверь Броди и увидел его, разметавшегося на кровати, как его мать. На каждом квадратном дюйме матраса. Спать рядом с ним было все равно что обниматься с осьминогом.

– Привет, здоровяк.

Он перекатился ко мне.

– Привет, папа.

Я опустился на колено рядом с кроватью.

– Ты в порядке?

– Да, сэр.

Я провел ладонью по его лицу.

– Папа?

– Да.

– Ты снова рейнджер?

– Сын, я всегда буду рейнджером. – Я отцепил отцовскую звезду, положил ему на грудь и поцеловал его в лоб. – Поспи немного. Утро наступит прежде, чем ты узнаешь об этом.

– Папа? – Он сомкнул пальцы на моей звезде. – Мы сможем завтра поесть мороженого?

– Да, но при одном условии.

Он сел и протер глаза.

– Что за условие?

Я улыбнулся.

– Никто не будет поджигать меня.

– Ха. Как Страшилу?

– Точно.

Он откатился назад, свернулся в клубок и закрыл глаза, но потом вытянул руку и показал мне отцовскую звезду, зажатую в ладони.

– Я прикрою твою спину.

В доме стало тихо. Все разошлись спать. Адреналин у меня в крови еще не улегся, поэтому я взял полотенце с куском мыла и спустился к реке. Надо мной сияли триллионы звезд. Большая Медведица накрывала Западный Техас над Кейп-Рок. Я вышел на берег, снял сапоги, потом одежду и вошел в воду в чем мать родила. Когда вода достигла колен, я сел и прислонился к течению, омывавшему мои плечи. Я во второй раз расстался со своим значком и по-прежнему не понимал, кем буду без него. Он дал много хорошего, но произошло и много плохих вещей. Я лежал в реке и пытался осмыслить это.

Но не мог.

Глава 24

Когда Энди уехала от нас, я перестал спать в нашей кровати. Обилие запахов вызывало слишком много воспоминаний и вопросов. Я поставил койку в комнату Броди, и мы спали рядом, когда я не засыпал на диване или в гамаке на крыльце. Дампс называл меня постельным кочевником и был прав. Одинокий сон после двенадцати лет брака плохо удавался мне. Как и прогулки в одиночестве. Много раз утром я просыпался от ее дыхания в моем ухе, от ее слюны на моей подушке, от ее левой ноги, закинутой на мою ногу, от ее руки, перекинутой через мою грудь. Я видел, как плющ делает то же самое на столбиках нашего крыльца. И по моему опыту, если оторвать одно от другого, оба погибают.

Я проснулся от звуков и запахов завтрака, поэтому оделся, исходя из ошибочного предположения, что готовит Дампс. Подумал, что могу помочь ему. Эта нехитрая работа входила в число его обязанностей, и он только радовался этому, поскольку был ранней пташкой. Так что я был удивлен, когда вошел на кухню и обнаружил, что Сэм готовит завтрак, достойный клубного этажа отеля «Риц-Карлтон». Не знаю, откуда она все это взяла, но там были яйца, овсянка, сосиски, домашние бисквиты, кофе и апельсиновый сок. Этот стол давно не видел такого изобилия.

– Привет. – Сэм переворачивала оладьи на железной сковородке. – Садись, угощайся.

Я посмотрел на гору еды. На ее носу и щеке налипла мучная крошка.

– Вчера Дампс предложил съездить в магазин, – объяснила она. – Надеюсь, ты не возражаешь.