Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни - [172]

Наши шоферы были, конечно, в восторге от таких историй, но этот бред приходилось выслушивать и Киму. Когда я попыталась утихомирить рассказчика, он снисходительно заметил, что не всем дано оценить уровень его интеллекта. Не смог оценить его и министр, который был шокирован, когда Валентин запел частушки на торжественном банкете. Зато в Москве его заслуги получили достойную оценку. По возвращении из Чехословакии он поднялся в чине и покинул нас. Валентина заменил Лев, тоже не подарок. Позднее, сравнивая жизнерадостного самовлюбленного Валентина и унылого Льва, мы не знали, кому из них отдать предпочтение: каждый был по-своему «хорош».

Несмотря на наши увлекательные поездки, Ким всегда предпочитал пешие прогулки. Мы много гуляли, особенно в горах, которые он очень любил. Однако не все прогулки в горы были легкими и приятными. Подъем на Высокие Татры по канатной дороге оказался для Кима тяжелым испытанием. Да и у меня захватывало дух от страха, когда мы пролетали, подпрыгивая на стыках в своих легких креслах, над бездонными пропастями и остроконечными скалами.

Любуясь прекрасной панорамой, я смелею настолько, что оборачиваюсь к Киму и махну ему рукой: «Hello!» Он сидит с напряженным лицом, стиснув зубы и судорожно вцепившись в поручни. «Hello!» — хрипло отвечает, не пошевельнувшись, явно не разделяя моего восторга, и я вспоминаю о его боязни высоты! Когда мы встаем на твердую землю, он признается, что для него это подвиг, который он не намерен повторять.

На следующий день запланирован подъем на вершину Татр на фуникулере. Ким, конечно, не в восторге от этого мероприятия, но виду не показывает. Мы уже собрались в путь, когда пошел дождь. Панорама, которой нам предстояло любоваться, закрылась тучами. Мы уговорили наших попутчиков отложить поездку, хотя они не любили менять программу. (Кима раздражало само слово «программа», и он постоянно с этим боролся.) По возвращении с пешей прогулки мы услышали трагическую историю: фуникулер, на котором мы собирались подняться и спуститься, сорвался и пассажиры разбились. Среди пострадавших был летчик, самолет которого незадолго до этого потерпел крушение в горах, а он чудом уцелел. Его разыскали и на носилках доставили в этот злополучный фуникулер, и он попал во вторую катастрофу.

Однажды Виктор сыграл с нами злую шутку. Когда мы были в Низких Татрах, он предложил совершить увлекательную экскурсию в «Словенский рай». Что это такое? Легкая прогулка, если не считать нескольких лестниц. При этом он придирчиво осмотрел мою обувь и посоветовал купить кеды. Звучало туманно и интригующе. Никаких разъяснений мы не услышали и с легким сердцем тронулись в путь. Благоразумный Валентин нашел для себя более интересное времяпрепровождение и не последовал за нами.

Низкие Татры, покрытые лесами, необычайно живописны. Плавные зеленые холмы кажутся мягкими, как бархат, и манят своей доступностью в отличие от Высоких Татр. В том, что это впечатление обманчиво, мы вскоре убедились.

С трудом преодолеваем крутой спуск. Цепляемся за кустарники и деревья, чтобы не покатиться кубарем. Ноги болят от напряжения, а конца все не видно. Навстречу поднимается группа изможденных молодых людей, которые стонут и едва держатся на ногах.

Наконец мы останавливаемся на ровном месте в уверенности, что уже попали в «рай». Но оказывается, то был вход в ад. Перед нами — горная речка. Виктор, не давая нам опомниться, устремляется вперед, перепрыгивая с камня на камень. Я едва поспеваю за ним, за мной спешит Ким, Владек идет последним. Речка превращается в бурный поток. Передвигаться становится по-настоящему опасно. Приходится перебираться по скользкому бревну, переброшенному через реку. У меня кружится голова. Представляю, каково Киму: он еще больше боится высоты.

Мы оказались в ущелье — обратного пути нет, и нам ничего не остается, как продвигаться вперед. Преодолевая очередное препятствие, каждый раз надеемся, что оно последнее. Возвратиться назад — значит снова пройти путь, который с таким трудом одолели, да еще крутой подъем в гору. Идем втроем вплотную друг за другом. За Виктором нам не угнаться. Он исчезает за очередным поворотом, ни разу не оглянувшись, не протянув руки.

Теперь мы зажаты между скалой и водопадом. Передо мной тоненькое дерево, переброшенное через бурлящий поток. Такая эквилибристика мне не по силам, и я останавливаюсь: «Все. Больше немоту», — но, обернувшись, вижу, что Ким висит на одной ноге, а за ним прилепился Владек. Здесь нам даже не развернуться, чтобы двинуться назад. И я ползу вперед по бревну на четвереньках, как обезьяна, а за мной доблестные мужчины. Владек с растерянным лицом и головой, повязанной носовым платком, меньше всего походит на телохранителя. Виктора и след простыл.

И тут появляются обещанные лестницы. Сплетенные из толстой проволоки и цепей, они прикреплены к отвесным скалам с таким наклоном, что, хватаясь за них при подъеме, приходится запрокидываться назад. По сравнению с бревном это, конечно, более надежный способ передвижения — можно хотя бы держаться руками. Но наши силы на исходе. Казалось, этим зеленым лестницам не будет конца.