Я с тобою, Шуламит - [6]
Но он же старик. Может, испугался, что не доживет до следующего юбилея? Вдруг он болеет чем-нибудь? А я возьму и уеду в Индию?
Впрочем, разве тебя кто-нибудь интересует кроме собственной персоны? Ты же у нас хронически обиженная.
Да, ты ушла тогда из университета, магазин требовал слишком много времени. Но ты же разумная женщина, несмотря ни на что! Разве английскую литературу нужно обязательно изучать в университете, нельзя просто книжку взять и почитать? Или это обучение обещало принести хорошую специальность и большие доходы?
Или мне нужно было все бросить и сесть в магазине?
Да, я мало тебе помогал. Я тогда как раз начал работать в электрокомпании, повезло попасть в такую богатую фирму! Я страшно боялся потерять место, неделями торчал в командировках. Вспомни, пять раз в неделю я ездил на Мертвое море! До сих пор не могу без содрогания вспомнить эту дорогу. И почти вся наладка шла на улице, при 35 градусах в тени.
Твой магазин был просто санаторием по сравнению с той работой!
И как бы ты жила сейчас, если бы я так не вкалывал? У тебя был бы такой дом? И отпуск за границей? И все лучшие кружки детям?
И потом ты же сама хотела ребенка. Я предлагал подождать пару лет. Забыла, какую истерику ты закатила?
А твое безумное материнство! Все для ребенка, все ради ребенка. Зубки, поносы, пеленки, бессонные ночи! Ни прогулок, ни отпуска. Я уж не говорю про секс, это отдельная тема!
А если бы ребенок с няней посидел немного? Или с моими родителями? Нет! Они, видите ли, не соблюдают режим питания. Зато теперь в Индии он соблюдает режим питания! Строго по графику. Представляю, каким дерьмом он там кормится со своими приятелями!
Кстати, я зря упомянул про секс. Думаю, это слово тебе вовсе не знакомо. Как же, люди спят друг с другом только для продолжения рода! Ничего другого твои замечательные религиозные родители просто не могли внушить!
Я годами жил в унижении, годами выпрашивал у тебя постель как незаслуженную награду! То беременность, то кормление, то ребенок может испугаться. Сегодня у тебя болит голова, завтра — ты устала…
Не знаю, догадывалась ли ты, но я очень рано начал изменять тебе. Просто от скуки и обиды. Хотя моя первая женщина на стороне была гораздо хуже тебя и старше почти на 10 лет. Да, да! У нее не было твоего вкуса, и длинных ног, и плотной груди, которая даже сейчас притягивает взгляды мужиков.
Толстая и горячая как печь турчанка с широким задом и необъятными титьками, вот какая она была. И она дала мне все, о чем я даже не смел мечтать с тобой. Все, что рядом с тобой казалось стыдным и развратным.
Нет, ни о чем ты не догадывалась! Иначе просто не подпустила бы меня к себе, такой правильной и непорочной!
Потом было еще несколько случайных связей, но про них даже не хочется вспоминать. И все время приходилось избегать знакомых. Разве спрячешься в этой ненормальной стране!
А потом пришла очередная русская алия. Настоящее раздолье! Не знаю, что происходит с семьями в России, но каждая вторая женщина оттуда была разведенной.
Это были удивительные женщины — они ничего не требовали. В крайнем случае, ужин в ресторане, но можно было обойтись и чашкой кофе с пирожным. А чаще они сами приглашали домой, где всегда ждал настоящий сытный обед. Правда, все они были с ребенком, а то и двумя, но даже дети казались какими-то другими, — не мешали, не лезли с капризами. Представляю, как бы ты скривилась, услышав такое! «Алия проституток».
Вранье! Они не были проститутками, просто одинокие бабы. Я пять лет встречался с одной такой женщиной, продавщицей из супера. Кстати, она совершенно не похожа на эту идиотку «Любу», что изображают в телевизионных передачах. Нормальная милая женщина, фигура не хуже твоей. Кажется, она надеялась, что я оставлю семью и переберусь к ней насовсем…
Что говорить! Галь получил дату призыва, девчонки ждали бат-мицвы… Куда я мог от вас деться? Как развестись с собственными родителями!
Но дело не только в детях, Хана. Это была совершенно чужая женщина. Она не знала нашей жизни, она слушала какую-то другую музыку, она говорила с детьми о чем-то своем, на своем языке. Я не мог бы появиться с ней ни у кого из друзей. Она ничего не понимала ни в истории, ни в религии. А какую чушь лепила она про политику! Хотелось сдохнуть на месте. Кстати, как разрешают голосовать только что прибывшим эмигрантам, ума не приложу?! Половина наших проблем от их полного незнания страны и идиотских решений.
Хотя с нашим правительством трудно кого-то винить, даже палестинцы кажутся умнее. Хочется разбить телевизор об стенку после каждых новостей.
Знаешь, Хана, я устал. Устал переживать за страну, бороться за служебные успехи, ложиться в чужие постели с чужими женщинами…
У нас такой хороший уютный дом, девочки подрастают умницами и красотками, Галь, наконец, отслужил. Вся эта история с Индией не больше, чем мальчишеское увлечение, разве я не понимаю. Вернется как миленький, и поступит в тот же Технион, и родит своих детей, и они поступят в Технион… Чем плох этот путь? Тем более, мы не знаем никакого другого.
Иногда мне так хочется просто посидеть с тобой рядом, ты до сих пор прекрасно выглядишь, ты до сих пор привлекаешь меня. Зачем эти бесконечные разборки и пережевывание старых обид? Честно говоря, я очень ждал этой Индии, надеялся, она как-то сблизит нас. Может, все-таки поехать? Старики простят, в конце концов, не так часто я их обижал?
Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.
Этот роман – «собранье пестрых глав», где каждая глава названа строкой из Пушкина и являет собой самостоятельный рассказ об одном из героев. А героев в романе немало – одаренный музыкант послевоенного времени, «милый бабник», и невзрачная примерная школьница середины 50-х, в душе которой горят невидимые миру страсти – зависть, ревность, запретная любовь; детдомовский парень, физик-атомщик, сын репрессированного комиссара и деревенская «погорелица», свидетельница ГУЛАГа, и многие, многие другие. Частные истории разрастаются в картину российской истории XX века, но роман не историческое полотно, а скорее многоплановая семейная сага, и чем дальше развивается повествование, тем более сплетаются судьбы героев вокруг загадочной семьи Катениных, потомков «того самого Катенина», друга Пушкина.
Что есть любовь? Преданность Родине, тоска по дому, обаяние ребенка, страсть женщины? Роман «Там, где течет молоко и мед» об обетованной Любви, музыкальная притча о четырех поколениях большой еврейской семьи, ветвистом дереве, срубленном под корень и возродившемся вновь. В книгу вошли также три повести – три истории в монологах, словно три пьесы, продиктованные жизнью. О страсти и усталости, надежде и вечном непонимании друг друга, смерти, предательстве, отчаянии. И всегда о любви. Как и в первой книге Елены Минкиной-Тайчер «Эффект Ребиндера», выпущенной издательством «Время» и получившей признание читателей и литераторов.
Повесть из сборника "Женщина на заданную тему"Он сразу ее заметил — огромные шоколадные глаза, тяжелые черные кудри по округлым плечам. А незнакомка в шутку решила — пусть влюбится, всего на одну неделю, даже на один день. Но до потери сознания, до забытья, до умопомрачения.Случайная встреча.У каждого своя жизнь и свой дом.И звенящая душевная близость, будто сам Господь когда-то создал эту женщину из ребра этого мужчины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор горячо принятых читателями и критикой романов «Эффект Ребиндера» и «Там, где течет молоко и мед» представляет на этот раз абсолютно невероятную и при этом основанную на реальных событиях повесть. До глубины души потрясает страшная своей обыкновенностью детективная история о сиротстве, насилии, усыновлении, любви, жизни в детдоме, о детских и недетских судьбах, спасенных чудом, милосердием и отчаянной храбростью.
Издание содержит избранные романы Энна Ветемаа (1936-1972), эстонского поэта, прозаика, драматурга.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
Книга содержит маленькие романы "Монумент" и "Яйца по-китайски", две пьесы "Ужин на пятерых" и "Снова горе от ума" известного эстонского писателя.
Жизнь для героя нового романа Николя Фарга «Вот увидишь» (русский читатель знает автора по книге «Ты была рядом») распалась на до и после. Еще утром он занудно отчитывал сына за крошки на столе, пристрастие к рэпу и «неправильные» джинсы. И вдруг жизнь в одночасье превратилась в источник неиссякаемой боли.Несколько недель из жизни отца, потерявшего сына-подростка, который случайно попал под поезд в метро. Это хроника горя и в то же время колоссальный жизненный урок.
Этот роман удивительно похож на японскую акварель или на старое, чуть пожелтевшее от времени фото, на котором сквозь паутину времени проступает лицо неземной красавицы. На его страницах оживает тайный мир звезды мирового экрана — великой и божественной Греты Гарбо.Автор романа Морис Одебер не ставит своей задачей рассказать нам всю правду об актрисе. Для него она навсегда остается недосягаемой, а ее тайны — непознанными. Поэтому Одебер только очень деликатно прикасается к эпохе Греты Гарбо, словно к тонкому лучу, вобравшему в себя свет ушедшей звезды.Морис Одебер — преподаватель философии, актер, режиссер, автор более пятидесяти пьес и двух романов.
Какие основания у критики считать, что «Михала Вивега можно издавать в два раза большим тиражом, чем других прозаиков»? Взрывной стиль прозы Вивега и широкая палитра типично чешского юмора сделали его самым читаемым автором, воссоздающим в излюбленной для него форме семейной хроники поворотные события недавнего прошлого Чехии.