Я - Русский офицер! - [27]

— Тетя Фруза, здрасте! Могу я у вас оставить Валеркины вещи? — спросила Ленка у выглянувшей из-за двери пожилой женщины с красно-синим лицом явной алкоголички.

Стоя в дверях, тетя Фруза курила папиросу и, глубоко затягиваясь, дымила Ленке в лицо. В её волосах торчали бигуди, сделанные из разноцветных тряпочек, которые торчали в разные стороны, словно антенны.

— Ну и шо? — спросила она, перебрасывая папиросу из одного уголка рта в другой.

— Тут вещи Красновых, нужно их на время спрятать, — сказала Ленка, уже более кротким голосом.

— Ну и шо! Я вам шо, камера хранения! Знаем мы этих, шпиёнов! Сегодня я оставлю их шмотки, а завтра придет связной и будет у меня пароли всякаи спрашивать? Нет, милая! Я покараулю, пока ты к себе домой их переносить будешь, но не боле… Пущай тебя енти германские связные домогаются! А я женщина пожилая, и дюже нервная!

— И на этом спасибо! — со вздохом сказала Леди.

Ленка вышла из подъезда и, взяв в руки стопку книг и фанерный чемодан, медленно поплелась домой. Пройдя несколько метров, она ставила свою ношу и, немного отдохнув, вновь брала тяжелые вещи и упорно продолжала идти.

Лена жила в деревянном двухэтажном доме не очень-то и далеко от каменного дома Красновых, но даже это расстояние давалась ей с трудом. Валерка явно не рассчитывал, что весь собранный им домашний скарб придется нести хрупкой девчонке. Оттого и складывал он нажитое его семьей «добро» под свою, мужскую руку.

Совсем неожиданно Ленку кто-то окрикнул, от чего она дернулась всем телом и выпустила узлы.

— Ленка! Чекисты уехали? — послышался из-за сарая голос Краснова.

— Уехали, — ответила девчонка, озираясь по сторонам.

— А дядя Жора с ними? — вновь спросил Валерка.

— Дядя Жора дождался, когда они уедут, а сам пошел в опорный, водку жрать, — ответила Леди и опустила перед Красновым его фанерный чемодан.

— Леночка, давай мне эти шмотки и сходи, пожалуйста, за остальными. Я тут пока покараулю. Я вижу, тетя Фруза, сука старая, уже вон примеряет мамкины вещи, — сказал Краснов. — Жаль, что Синица и Хвощ в школе, так бы пацаны сами все перенесли.

— Ты, не переживай, Валерочка, я все перенесу, все сама, — сказала Ленка и, осмотревшись, вернулась к подъезду.

Там, озираясь по сторонам, словно воровка, стояла тетя Фруза, которая прячась за сиреневый куст, уже полноправной хозяйкой шарила в чужих узлах. Она вытаскивала кофточки Светланы Владимировны и, прикинув себе на грудь, тут же на несколько секунд скрывалась в подъезде.

— Ты, уже все отнесла? — удивилась тетя Фруза, когда, выйдя из подъезда, нежданно увидела Ленку.

— А что, я вам помешала чужие вещи воровать? — спросила Леди, глядя с чувством сожаления и пренебрежения в глаза соседки Красновых.

— Ты, что, шалава, говоришь такое! Да я честнее всех в этом районе! Ко мне НКВДешники по вечерам не приходят и не арестовывают. Сам околоточный уважает меня.

— Уважает за самогон, которым вы торгуете днем и ночью. Спекулянтка! — сказала Ленка с пренебрежением в голосе.

— А ты, что сучка, видела, чтобы меня, честную гражданку Советского Союза в спекулянстве обвинять, как нэпманку дешевую? Да я в управление НКВД пойду, чтобы этого майора с его жонкой посадили на пятнадцать лет, как Ваньку Залепу с этим Фескиным. Пусть в Магадан едут золото мыть — шпиёны сраные!

— Ах, тетя Фруза, тетя Фруза, знали бы вы, что Леонида Петровича, уже расстреляли, — спокойно и тихо сказала Лена. — Не на кого вам жаловаться, — и, взяв оставшиеся узлы, пошла к своему Валерке.

Тетя Фруза прикрыла ладонью рот, чтобы не заорать от ужаса. Она выкатила из орбит свои глаза и медленно, медленно стала сдавать назад, стараясь попасть своим широким задом в двери подъезда. От этой новости ее бил озноб и она представить себе не могла, что ее соседа больше нет в живых. Хоть и была эта тетка до глубины души стервозная и сквалыжная, но смерти она никогда никому не желала в силу своей веры в бога.

— Да как же это? Как же это? — с дрожью в голосе говорила она и, ощутив задом дверной косяк, присела в проеме прямо на порог. — Да как же это может…? — хотела было договорить она и вновь, заткнув рот ладонью, закричала, что было сил. Вдруг, встав на карачки, словно рак вползла в подъезд, так и держа руку, прикрывая свой рот. Эта новость настолько поразила её, что тетя Фруза не на шутку испугалась. Она моментально закрылась в квартире и, помолившись перед иконой, спряталась в своей комнате, пригубив картофельного самогона за упокой соседа, который она уже с утра распечатала не дожидаясь первых «клиентов».

— Фруза кофту украла, — сказала Леди, подойдя к Валерке.

— Да, я видел, как она шарилась по узлам… Бог ей судья! — сказал Краснов и, подхватив свои вещи, направился в дом к Елене.

День подходил к концу.

Октябрьский ветер гнал желтую листву, напоминая о том, что тепла уже не будет.

Краснов сидел на знаменитом бревне, рядом с футбольным полем, обнимая Ленку. Отключившись от произошедшего утром, он тупо смотрел в одну точку, стараясь осмыслить сложившуюся для него ситуацию. В его голове от накатывавших мыслей, казалось, шевелился даже мозг.

Еще вчера он видел мать. Видел её улыбку. Чувствовал её запах. Краснов не понимал, как и за что все эти напасти навалились на его семью. Почему его отец коммунист, майор РККА, так нелепо сгинул в застенках НКВД!? Чем насолил он этой власти?