Я русский - [3]

Я жму плечами.

– Не неси, – кривлюсь, – ерунды, браза. Детей я там не заметил. Но даже если что-то такое и было, при чем тут движение?! Почему за это кто-то должен отвечать?! Я в вашем Лондоне, скажем, в районе доков, тоже никому из мирных фанатов гулять бы не рекомендовал. Положат и разденут, и даже фамилии не спросят. Или я не прав?!

Он только вздыхает.

– Прав, – говорит, – разумеется. Только попробуй убедить в этом наших придурков, особенно если они на взводе. В общем, в Австрии вас будут валить. И не только в Австрии, друг.

А вот это, думаю, – совсем хреново.

– Вы, – спрашиваю, – тоже участвуете?

Он отрицательно мотает головой.

– «Челси» отказался. Именно по тем причинам, которые мы с тобой только что обсуждали. Но это ничего не меняет, понимаешь, брат? Максимум, что мы можем, – это соблюдать нейтралитет и не выезжать на чемпионат Европы. Но если я увижу, что ты, Дэн, бьешь английского парня, – ты должен понимать, на чьей я буду стороне…

Я кривлюсь и, вздыхая, допиваю одним глотком вдруг загорчившее пиво.

Мог бы и не объяснять.

– В Праге, – спрашиваю, – нас тоже уже ждут?

Он медленно поднимает глаза и криво усмехается:

– Я тебе этого не говорил…

Я киваю ему, улыбаюсь, мы жмем друг другу руки и расходимся – каждый к своему рейсу.

Пройдет меньше года, и мы снова станем союзниками: отношения между хулсами «Челси» и «Спартака» слишком давние и прочные, чтобы так просто прерваться. Но до конца чемпионата Европы в Австрии мы постараемся друг друга не замечать.

Такие вот дела, думаю.

Такие поганые у нас намечаются дела.

Прежде чем сесть в самолет, я позвонил в Прагу тусующимся там парням из сербской «Делие».

И попросил их присмотреться к болтающимся без дела по славной Златой Праге британцам.

Так все и началось…

Глава 2

Ее звали Златой.

Как Прагу.

И влюбиться в нее было так же легко, как в этот город. Особенно после пары кружек темной «Крушевице».

Раньше у меня никогда не складывались отношения с блондинками.

Так получилось…

…С англичанами мы с утра разобрались, конечно.

Но неприятности с этим островным народцем, чуяло мое сердце, еще только начинались.

И все же хороший почин следовало отметить.

В каком-нибудь безопасном месте.

Бритиша – народ злопамятный.

И, надо отдать им должное, не трусливый.

А битому неймется, это наши предки правильно заметили.

Так на фига подставляться, особенно в таком расслабленном состоянии?

Вот мы тот кабачок на набережной Влтавы и выбрали, хоть и был он для большинства наших парней, скажем так, – не совсем бюджетным.

Зато безопасным.

Проход между двумя древними зданиями – узкий, двое бы не разошлись – вел во дворик заведения. С другой стороны туда можно было добраться только по реке.

Но не викинги же они.

Напротив прохода – маленькая симпатичная кафешка. Туда я усадил пару скаутов из молодых, выделив им денег из общака и запретив пить местное, соблазнительно дешевое и вкусное пиво.

Ничего, завтра оторвутся.

Когда в Прагу подтянется основная масса красно-белых и англичанам будет не до нас.

Они же все-таки не самоубийцы.

Наших в Чехию тысячи три прибудет, как минимум.

Не считая сербов с поляками.

Если что – массой задавят.

Реального хулиганья среди них – всего сотни три рыл, но бритишам и такой состав тут не выставить, при всем желании.

Максимум, на что они могли рассчитывать – и, уверен, рассчитывали, – это привалить наш авангард. А значит, у них есть только сегодняшний вечер.

Если мы им с утра желание не отбили.

Похоже, кстати, на то.

Но предосторожность не помешает.

Потому я молодых и попросил посидеть в той кафешке, понаблюдать, не начнут ли кучковаться напротив нашего места отдыха подозрительные личности.

И если что – сразу же звонить мне на мобильный.

Расслабон расслабоном, а готовым надо быть ко всему.

Чешское хулиганье тоже, кстати, не подарок.

Хотя до нашего уровня пока что не дотягивает.

Ну, а все остальные, включая нас с Жекой, его младшим братцем-гоблином Илюхой и Никитосом, пошли вниз пить пиво, есть знаменитое «печено вепрево колено» и орать патриотические песни военных лет.

«Катюшу» даже поляки охотно подтягивали, особенно когда заметили случайно забредших в наш кабачок беспечных немецких туристов.

У немцев перед этой нехитрой мелодией – генетический ужас.

А у поляков к немцам – генетическая неприязнь.

Такие дела…

…Тут она меня и окликнула.

Нет, не Злата.

Ее подруга.

Когда мы ввалились в ресторанчик, мне показалось, что это та самая испуганная девочка, которую мы от скузерского лапанья избавили.

Барменша.

Она сидела с двумя подружками за угловым столиком.

Я потом еще пару раз взгляд в их сторону кидал: она, не она?

Вот и окликнула.

Подошла и, поставив передо мной литровую кружку пива, сделала легкий книксен:

– Спасибо, русский! Ты меня сегодня утром просто спас: я здорово испугалась…

Присматриваюсь – точно она.

И по-русски довольно внятно лопочет, хоть и с акцентом.

Но что такое акцент по сравнению с симпатичным личиком и точеной фигуркой?

Полная фигня.

Мы ее тут же к нам за стол усадили.

И подруг привели.

Они не возражали.

Одну из них звали Златой.

Она училась в Пражском университете, на славистике, и каждый раз, когда я смотрел в ее сторону, у меня начинала немного кружиться голова.