Я рожден(а) для этого - [64]

– Ну, разрешения у тебя я тоже не спрашивал. – У Листера вырывается грустный смешок. Кажется, он до сих пор расстроен из-за вчерашнего. А я об этом уже и думать забыл.

Листер идет к писсуару и расстегивает ширинку.

– Странно, что ты на меня не злишься, – говорит он.

– Не злюсь, – подтверждаю я. – Я знаю, что ты просто ошибся.

Листер хмыкает, но ничего не отвечает. Затем идет мыть руки и бросает на меня взгляд искоса. Он полностью готов к записи: стилисты нарядили его в дорогущий джинсовый пиджак, выпрямили волосы и намертво закрепили лаком. Если приглядеться, можно заметить слой тональной пудры у него на лице.

Но я слишком хорошо знаю Листера. И вижу, что он устал. Под глазами залегли тени, которые не скроешь никаким макияжем. Да и сами глаза красные и воспаленные.

Листер закрывает кран и поворачивается ко мне.

– Что не так? – спрашивает он, уже зная, что услышит в ответ.

– Контракт. – Я решаю, что отпираться глупо. – Мне он не нравится.

– Мне тоже, – кивает Листер. – Есть в нем сомнительные пункты.

– А мы… – Хватит ли мне храбрости, чтобы задать этот вопрос? – Нам обязательно его подписывать?

Листер удивленно поднимает брови.

– Знаешь, я об этом даже не думал.

– Ладно, забудь. – Я поворачиваюсь к двери. – Это неважно.

– Нет, погоди. – Листер хватает меня за руку и тянет назад. – Ты в порядке? Ты в последнее время какой-то… – Он качает головой, подыскивая нужное слово. – Сам не свой.

– Со мной все хорошо, – на автомате выпаливаю я.

– Может, тебе не дает покоя та фотография? Ну, где вы с Роуэном.

– Нет. Все хорошо.

– Ладно… Тогда что ты тут делал?

– В туалете? То же, что и ты.

Листер кивает и чуть отодвигается.

– Прости. Я, наверное, глупо себя веду.

Он скатывает в шарик бумажное полотенце и кидает в меня. Я со смехом уклоняюсь.

– Ты в курсе, что у тебя все лицо мокрое? – говорит он и принимается вытирать мне щеки другим полотенцем. – Ты же не плакал тут?

– Нет. Просто умылся холодной водой.

– Зачем?

– Потому что… Не знаю. – Меня снова разбирает смех. – Я не знаю.

Листер заканчивает вытирать мне лицо, бросает полотенце в мусорное ведро и, прежде чем я успеваю опомниться, притягивает к себе и трется виском о мою голову.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю? – спрашивает он. Низкий голос рядом с моим ухом звучит неуловимо иначе. – Вы с Роуэном всегда были командой, но я… Я тоже тебя люблю.

– Х-хорошо, – запинаясь, бормочу я.

– Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.

Я неловко обнимаю его в ответ.

– Зачем мне тебя…

Но Листер опускает руки и отстраняется раньше, чем я заканчиваю вопрос. Он улыбается, только вот я не могу понять, что скрывает эта улыбка. Не могу его прочесть. Да, временами Листер – настоящая ходячая катастрофа, но он хороший человек. И как ему может нравиться такой, как я?

– Кхм, о чем мы говорили? – вдруг спрашивает он и присаживается на край раковины. Я недоуменно моргаю. О чем мы говорили? Он что, опять набрался? Но ведь в гримерной не было алкоголя.

Я прислоняюсь к стене рядом с сушилкой. Напротив нас большое окно, открытое на микропроветривание. На улице снова дождь, но сквозь тучи пробивается солнце. Наверное, где-нибудь и радугу можно разглядеть, но стекло покрыто специальным напылением, так что нам не видно даже неба.

– Ты никогда не задумывался о том, что случится, если мы просто… сбежим? – внезапно спрашивает Листер. Я удивленно кошусь на него – он тоже смотрит на окно.

– В смысле – сбежим?

– Вылезем в окно, поймаем такси, приедем на вокзал – и просто исчезнем, – поясняет он.

О, я могу представить, что тогда случится. Все с ума сойдут, вызовут полицию, нас будут искать с мигалками – и в конце концов найдут. Кто-нибудь обязательно нас узнает: люди на улице, кассиры в магазине, водители такси, контролеры в поезде. Нам не скрыться: все знают, кто мы такие.

Знаменитости в воздухе не растворяются.

Однако я отвечаю:

– Все время об этом думаю.

А про себя добавляю: «И как же мне хочется перейти уже от слов к делу».

– Правда?

– Да.

Да, тысячу раз да. Я хочу сбежать.

– И обязательно попробую, – продолжаю я, собираясь уточнить: однажды. Но почему-то замолкаю.

Листер смеется: он думает, что я шучу.

– Ага, а Сесили выследит тебя и прикончит.

– Как думаешь, это окно можно открыть пошире?

Оно состоит из двух горизонтально составленных секций. Я кручу ручки, и нижняя поддается. Теперь капли дождя летят на покрытый плиткой пол, оставляя после себя мокрые пятна.

Листер молчит. Я бросаю на него взгляд через плечо.

– Ну… Теперь через него можно вылезти, – осторожно говорит он.

Я могу поехать к дедушке. Мы отпразднуем мой день рождения, он приготовит горячий шоколад, и мы поиграем в скрабл.

– Я могу сбежать. – Я смотрю на окно, как завороженный.

У Листера вырывается нервный смешок.

– Ладно тебе, хватит. Не шути так.

Я высовываю голову в окно. Мы на первом этаже, внизу – тротуар, а за ним – большая парковка, на которой почти нет машин. И людей тоже нет.

– Джимми…

Я втягиваю голову обратно.

Листер уже не сидит на раковине. И вид у него встревоженный.

– Ну вот, ты опять промок!

– Все хорошо, – рассеянно отвечаю я.

И перекидываю ногу через подоконник.

Несколько секунд спустя я уже стою на тротуаре, запрокинув голову к небу. Капли дождя жалят щеки.