Я решил стать женщиной - [22]
— Ну, папа, хватит.
Лев Ефимович с улыбкой посмотрел на Катю и неожиданно:
— Красивая ты женщина, Катька…
— Я не женщина, я девушка. Какая я тебе женщина? — обиделась Катя.
— Какая разница: Красивая, потому и прощаю тебе всё. Бухтиш ты всё, бухтиш, бу-бу-бу: Совсем ведь молодая ты, а как бабка какая-то. Ладно: А с Хрущевым мы встретились потом, когда он уже руководил страной. Он придумал поставить памятник Марксу в том месте, где заложил камень Ленин в двадцатом году. Начали искать камень, все перерыли, нашли. Всё как надо… подпись Ленина: памятник Марксу: двадцатый год: Объявили конкурс, самые известные скульпторы участвовали:, - эту фразу Лев Ефимович произнес важно, — Томский, иностранцы: и поляки, и немцы:, многие участвовали. И я сделал. Сделал эскизный проект и послал на конкурс….
Так вот, отдыхаю я в Гурзуфе, иду… шагаю… два мужика на лавочке сидят, читают «Правду», а на первой странице фотография моего макета. Я к ним. «Не дадите», — говорю, — «на секунду, взглянуть на газету?» А они: «Вот возьмите две копейки, купите себе». Мудаки, — Лев Ефимович, возмущенный их хамством, неожиданно выругался. — Я бегом к себе в номер, а там мне все уже несут эту газету, поздравляют. Анникушин и как там его… все. Ну, тут банкет, все деньги сразу потратил. Ох, как меня поздравляли!
В Москву приехал, сразу в ЦК комсомола. Да, говорят, надо решать. Но никто ничего пока не знает. Приезжаю в мастерскую:, не сюда, а маленькая у меня была тогда на Песчанной.
— Это на Альендо? Где Вы нам показывали? Ну, она не такая уж маленькая.
— Да, да, там, — Лёва махнул рукой в совершенно неопределенном направлении. — Приезжаю, выпил:, надо было отметить, набрался наглости, звоню в горком партии в отдел культуры. Спрашивают, кто звонит. Я говорю, звонит скульптор, выигравший конкурс на памятник Марксу. Сейчас, говорят. Подходит другой мужчина, мы поговорили, оказался он секретарем горкома, его временно поставил тогда Хрущев, пригласил из Киева. А было полшестого уже, конец рабочего дня, а он оказывается жил там же на Песчаной. Сейчас я к Вам приеду, говорит, по пути ему было: И через час уже был у меня… Лицо рябое такое, — Лев Ефимович брезгливо поморщился. — Мы выпили, он меня поздравил, мужик хороший оказался, и сказал, что макет завтра с утра надо везти в ЦК показывать комиссии. И уехал. Прихожу с утра, меня уже ждет машина, и бегает какой-то болван и орет на меня матом: «Что ты опаздываешь? Срочно надо везти?..» Этот мудак орал на всех, суетился, бегал и зацепил Маркса: Он ба-бах! И голова отлетела, хорошо не вдребезги: мужик чуть не обосрался:
— Папа! Ну, ведь за столом сидим. Как из деревни ты…
— Тьфу, ты! Что за дочь у меня! Ничего ей неинтересно, — но Лев Ефимович уже сам увлекся воспоминаниями, сделал глоток чаю и продолжил. — В общем, заткнулся он и совсем притих. Привозим на Старую площадь, затаскивают скульптуру на пятый этаж:, освободили мне столик:, ставим:, нашли мне клей:, приклеил я голову. Приходит Фурцева, членом ЦК она была, культурой занималась, и этот, как его, чёрт… все были, весь президиум или как его: Политбюро. А у меня друг, главный архитектор был — Посохин, Дворец съездов он делал, не было его. А был архитектор, которого Хрущев тоже перетащил с Украины, маленький такой, горбатенький, но симпатичнейший был человек. Он подходит и говорит: «Я в восторге от Вашей работы!». И Фурцевой тоже очень понравилось. Обсудили, ну, и все: «Никите Сергеевичу надо показывать». Сразу макет в машину, и все едем в Кремль прямо в кабинет к Хрущеву. Миша Посохин пришел, он там же был. Ждем. Приходит Хрущев и Микоян с ним, стоит рядом с Хрущевым, губами шевелит, он всегда губами шевелил, — и, конечно, артистичный Лев Ефимович минуты две шамкал губами, демонстрируя нам и Микояна. — Этот хохол-архитектор сразу Хрущеву: «Гениально, надо утверждать». И Хрущев подписывает нам все бумаги: прямо на коленке, коленку поднял, положил бумагу и подписал: «Утверждаю».
— А почему на коленке? — удивилась я. — Что, стола не было? Это же в его кабинете происходило?
— А у него в кабинете всё было заставлено, на столе снопы то ли пшеницы, то ли ещё чего-то: не помню уже. И весь кабинет тоже заставлен, как на выставке: Он тогда совсем свихнулся на сельском хозяйстве и своей кукурузе. Он к столу подошел, ногу на стул поставил и прямо на коленке подписал: Меня опять все поздравляют. Едем с хрущевским архитектором к председателю Моссовета. Нам повезло, в этот же день Совет был назначен. Председатель Моссовета увидел подпись Хрущева и, конечно, мне всё сразу в тот же день утвердили. Ну, потом Госстрой и всякие, всякие, всякие: Все должны были утвердить. Мне дали заброшенный кирпичный завод на Ленинском проспекте, нагнали туда людей разных:, студентов. Бедные, они в мороз всё мне там расчистили, сделали мне стеклянный верх для хорошего освещения, поворотный круг: ну, наверное, с две эти комнаты, и я начал работать.
Начали искать камень для монумента. Искали по всей стране, на Украине искали… Ну, нигде нет такого! Высота — девять метров! Где такой возьмёшь? Мне все уже — чудак ты, делай из нескольких. И Фурцева, красивая баба была, умная… тоже мне: «Да делай из двух или трех камней, не успеваем по срокам». А я ей говорю, если сделаем не из одного камня, то точно скажут — ваш Маркс лопнул или ваш Маркс треснул. Она на меня смотрит так хитро, и одним глазом мне подмигнула: «Ну, и умный же Вы, Лев Ефимович. Правильно, надо искать камень, делать из одного».
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.