Я пришла попрощаться - [67]

Я подумала: бедный Сэт, бедный малютка. Я не отрицаю, что полюбила его еще больше после того, как услышала эту историю.

Медсестра сказала: «Они думают, что он овощ, но мне ясно, что это не так. Сэт не безнадежен: он понимает, что происходит».

Время от времени приходили врачи и пытались играть с ним в простые игры, издавать звуки. Они записывали что-то и говорили: он не сможет делать то и это. Да, он не мог выполнить задания, но нельзя сказать, что он им не радовался. Он радовался. Было много всего, на что он реагировал. Мне кажется, в работе с ним нужно проявить терпение.

Например, на территории больницы есть курятник, и до того как я стала опекать Сэта, ему не разрешалось с другими детьми подъезжать к нему и собирать яйца.

Я спрашивала почему, но мне никто не объяснил. Я подвезла Сэта к курятнику и положила теплое яйцо ему в ладошку. Он кивал головой и улыбался весь обратный путь до больничной кухни. Сэт не разбил яйцо, что меня очень удивило, ведь он не мог контролировать свои конечности. Когда он расстраивался, у него могли быть судороги. Но Сэт не разбил яйцо.

Я могу объяснить, почему с ним не занимались. Персонал падал с ног от усталости, и Сэт много плакал, когда я увидела его в первый раз. Иногда он ревел постоянно. Я не могла успокоить его, пыталась его укачивать. Он начинал шуметь и драться, оставляя на мне царапины. Но я не могла отказаться от него.

Моя дочь предложила успокаивать его с помощью музыки. Музыка утихомиривает даже дикого зверя! Она пожертвовала маленьким iPod-ом — the AldiPod-ом, так мы его называем. Записала музыку. Купила мягкие наушники. И теперь Сэт может слушать и петь, как птичка. Он не произносит слов, не попадает в такт, но размахивает руками, как дирижер маленького оркестра, и издает звуки, похожие на свист, долгий, забавный и высокий.

Скажу пару слов о его кормлении: Сэт не может есть самостоятельно, но он ест не из тюбика. Некоторых детей кормят через зонд. Сэт ждет меня: у меня есть бутылочка со специальной смесью для него и бутылочка для питья.

Иногда Сэт вытягивает ручки, кладет их на бутылку и держит, пока я его кормлю.

Должна сказать, что у меня сложилось мнение о том, что он может делать и чего не может. Сэт не может находиться в центре. Я уверена, что ему будет гораздо лучше, если будет находиться дома, станет частью семьи.

Проблема в том, что ему некуда идти. Его мать не может его взять, и Вы тоже не сможете усыновить такого ребенка, как Сэт, не правда ли?

Я постоянно думаю, что с ним будет, когда он вырастет и начнет понимать, где он находится, где его мать, бедная женщина, и что она сделала.

Я не хочу больше говорить на эту тему. Как все, я читала об этом в газетах, и мы, волонтеры, поняли, что Сэт был братом малышки, которую сбросили с утеса. Это потрясло меня. В тот день я держала его на руках, качала и думала: «Неужели ты мало страдал?» Затем его матери был вынесен приговор, и я поняла, что она никогда не сможет забрать сына.

Суд должен был пересмотреть дело Сэта. Пока его мать была жива и здорова, был шанс, что он попадет под ее опеку. Теперь это невозможно, поэтому они решили найти ему другую семью. Я уже готова была обсудить этот вопрос со своей дочерью и другими членами семьи и забрать Сэта к себе, когда в центре появились его родственники.

Вы можете это представить? Как гром среди ясного неба.

Почему они не приходили раньше? Я этого не понимала, пока дедушка, его зовут Мэд, не рассказал мне, что им не разрешали видеть Сэта. Он рассказал, что его дочери Донне-Фей запретили иметь любые контакты с ребенком, и был уверен, что этот запрет распространяется и на него. И только недавно адвокат рассказал ему все. Они подали заявление в суд и получили разрешение навещать Сэта.

Суды и законы, не все понимают их.

Мэд получил письмо от Вас, в котором говорилось, что Сэт будет находиться под опекой государства. Есть ли у него возражения?

Есть ли у него возражения?

Вам хорошо известно, что у него есть возражения! Я прочла то, что он Вам написал. Он был предельно честен.

Я хочу рассказать Вам о первом визите Мэда в больницу, после того как он получил разрешение начать восстановление родственных связей, что поможет Сэту стать членом семьи.

Мы с Сэтом гуляли по дорожке, где растут жасмины. Затем сели на скамейку и стали слушать пение птиц.

Все утро я говорила ему: «Сэт, сегодня особенный день». Я знала, что они приедут, и верила, что все пройдет хорошо.

Я держала бутылочку Сэта и хотела уже посадить его на колени, аккуратно положить его голову и покормить, когда увидела их. Это были Каарен (сейчас я зову ее Кэт), ее муж Дэвид, Блу и двое его детей — Эйми и Индиана.

С ними был еще один человек, не такой старый, как я, но и не молодой. Лысоватый, с большой бородой и очень печальный.

Я подумала, что это, должно быть, дедушка. Сэт сидел у меня на коленях, я поддерживала ему голову. Они прошли мимо, я заметила, что они очень волнуются. Они стояли на некотором расстоянии, и я позвала их: «Здравствуйте. Пожалуйста, подходите и садитесь». Я освободила им место на скамейке.

Дедушка сел первым. Я немного приподняла Сэта и сказала: «Вот, это Сэт».