Я пришла попрощаться - [64]

Я не умер. Сейчас мне кажется, что люди не умирают, когда им этого хочется. Эдна говорит, что Бог оберегает людей, потому что любит их. Я сказал, что если это правда, то Он странно проявляет свою любовь. Эдна объяснила, что Бог позволяет подойти к самой бездне и, когда ты уже подходишь к краю, ты можешь сделать шаг назад. Я думаю, что это правда: наступил день, когда я решил, что пью слишком много. Я повесил замок на бар и решил: все, достаточно.

Я хотел вернуться на работу, но давление было слишком сильным. Люди были добры и внимательны ко мне, но всем хотелось знать то, что я не мог объяснить.

Например, одна женщина на работе, поднимаясь вместе со мной в лифте, сказала:

— Я знаю о том, что произошло, мне так жаль. У вашей дочери было помешательство?

И мне хотелось ответить: «Да, ее мать ушла, когда Фэт была ребенком, и я пытался ее воспитывать. Она подцепила Хайнца и старалась стать хорошей матерью, а идиот-муж отправил ее на работу. Фэт могла указать на Хайнца и сказать, что это он нанес травму Сэту, но не сделала этого. Почему? Я не знаю. Страшно, правда? Невозможно ничего доказать».

Социальные работники не помогли Фэт, не поддержали ее. Потом она забеременела и стыдилась этого.

Каждый убеждал Донну-Фей в том, что этого не должно быть. Она не должна иметь детей. «Посмотри, что произошло с первым ребенком. Мы заберем у тебя и этого».

Затем родилась Саванна. Это было такое счастье, но ей не разрешили жить с матерью, и Фэт снова отодвинули в сторону.

Обстоятельства придавили ее, и ей тяжело было это вынести.

Люди спрашивали меня: «О чем она думала?»

Она не думала. Я смотрел на дочь и понимал: она ни о чем не думала.

Но как объяснить все это женщине в лифте?

Мне было тяжело, и я решил уйти с работы. Я уже достиг пенсионного возраста и никогда не хотел работать после шестидесяти.

Поэтому я решил укреплять округ и стал копать траншеи. Не спрашивайте почему. Это позволяло мне чувствовать свое тело: боль в плечах, физические усилия. Пот льется градом. Мне это было необходимо.

Затем я стал укладывать трубы на дно траншеи. Разве могут быть траншеи пустыми? Я прокладывал трубы для оросительной системы. Сверху насыпал дерн. Я сажал деревья. Расчищал дерьмо, которое собиралось годами. Постепенно все преображалось, я шел спать и думал о своих планах на завтра, о том, что нужно достать запчасти для трактора. Прежде я месяцами думал только об одном: Саванна. Саванна. Саванна…

Помню первый день, когда я практически не думал о ней. Я испытал чувство вины. Но полагаю, если бы этого не произошло, то я не сидел бы сейчас за письменным столом и не писал Вам письмо.

Что заставило меня написать Вам?

Ваша честь, в этом письме так много сказано о моей семье — обо мне, о Пэт, Кэт и Блу, — что-то честно, что-то — нет.

Я не знаю, какая семья у Вас, Ваша честь, но если Вы похожи на судей, которых показывают по телевизору, полагаю, что Вы женаты, у Вас взрослые дети, которые уже поучают Вас.

Если Вы моего возраста, то знаете то же, что и я: семья — это единственная ценность в жизни.

Я стал много ездить, но в последнее время это стало сводить меня с ума.

Я заезжаю в боулинг в центре отдыха и слышу, как люди говорят о своих семьях:

— Моя невестка… я не выношу ее. Муж моей матери безнадежен. Мой брат и я были близки, но поссорились и не разговариваем уже несколько лет.

Знаете, что мне хочется им сказать?

— Господи, это же ваши семьи! И если семья что-то значит для вас, помиритесь. Вы можете не видеть друг друга каждый день, но знайте: ваши родные — это все, что у вас есть. Не бросайте их и не позволяйте бросать вас. Придет время, кто-то постучит к вам в дверь. Это будет двоюродный брат, зять, дядя. И он скажет: «Я совершил ужасный поступок. Украл деньги. Подписал фальшивый чек. Изменил жене. Ограбил банк. Соблазнил жену соседа». Вы знаете, что я на это скажу? «Входи. Я постелю постель». Потому что это моя семья.

Люди рождаются, носят твою фамилию, и ты должен заботиться о них.

Поэтому я хочу спросить Вас, Ваша честь, можете ли Вы предоставить мне право заботиться о моей семье?

Я понимаю, что это будет значить. Это будет значить, что Вы простили меня. Не только меня, но и всех нас: Кэт, Дэвида, Блу и меня.

Нам известно, что люди думают о нас. Они думают, что некоторые из нас — сумасшедшие, остальные — безрассудные, а те, кто не относится к этим категориям, вносят хаос в жизнь окружающих.

Они думают, что мы не поддерживали друг друга должным образом, и я не удивлюсь, если Вы тоже так думаете и скажете: «У меня нет сочувствия к Атлеям».

Я слышу Вас и согласен с Вами. Знаю, мы совершили много глупостей. Каждый из нас. Но это было тогда, а сейчас мы спрашиваем: можете ли Вы простить нас? Не потому, что мы заслуживаем прощения. Мы знаем, что не заслуживаем его, но сделайте это не для нас. Сделайте это ради Сэта. Мы просим простить нас ради Сэта, потому что он в нас нуждается».

Глава 20 Кэт Атлей

«Ваша честь, я перечитала письмо моего отца, он попросил меня об этом. Считаю ли я необходимым добавить что-нибудь?

Я могу добавить следующее. Было время (мне стыдно это признавать), когда Дэвид и я не хотели усыновлять ребенка-инвалида. Нас беспокоило, как это повлияет на нашу жизнь, на свободу передвижения и работу.