Я пришла издалека - [6]

Андрей не обманул. Утка действительно была великолепна. Все прочие закуски – тоже. Мне понравился интерьер ресторана и костюмы официантов. Очень просто и со вкусом, никаких дешевых стилизаций «под настоящий Китай». Хотя все столики были заняты, казалось, что мы ужинаем втроем, в уютном полумраке. Оценив выбор Андрея и придя в благостное настроение, я была готова стерпеть любую умопомрачительную новость.

Уильям Гиббонс разлил вино по бокалам и начал:

– Я думаю, вам известно, что родословная вашего мужа до недавнего времени обрывалась в середине восемнадцатого века. Именно тогда в Россию прибыл загадочный иностранец, по всей вероятности француз, и был принят гувернером в семью мелкопоместных дворян. В брачном свидетельстве тысяча семьсот пятьдесят второго года он записан как Иван Бесчастный… В России он прижился, завел семью, судьба его потомков более или менее ясна – Эндрю несколько лет работал в русских архивах и собрал практически все документы. А вот что было до того, как этот Иван Бесчастный попал в Россию, выяснить не представлялось возможным. До тех пор, пока нам в руки не попало одно любопытнейшее письмо.

– В мой прошлый приезд Гиббонс показывал мне, как работают местные архивы, – Андрей не выдержал и перебил его по-русски. Спохватившись, извинился, и продолжил: – Оказалось, у них тоже хранятся горы несистематизированных документов, и если среди них затерялось нужное тебе письмо – ни за что не найдешь. Мы и начали рассматривать одну из таких папок, перебирать документы, обсуждая, для чего мог бы пригодиться тот или иной. Большинство из них, конечно, были бесполезны. Какие-то открытки с поздравлениями, сомнительные любовные стишки… И вдруг… – тут Андрей сделал паузу, точь-в-точь по Станиславскому, глотнул вина, – я вижу письмо, датированное тысяча семьсот сорок шестым годом. Пишет некий деятель из английской тайной службы своему агенту в Кале. И пишет, что необходимо принять все меры к тому, чтобы схватить предателя, некоего Джона Рэндалла, который пытается сбежать во Францию под именем Жан Бошам.

В беседу вступил мистер Гиббонс:

– Я посмотрел на Эндрю и не понял, что происходит. Он держал в руках письмо и что-то бормотал про себя. Я разобрал только, что он повторяет имя Жан Бошам и какие-то русские ругательства. Потом он попросил бумагу и карандаш и написал это имя по-французски и год – тысяча семьсот сорок седьмой.

– Да я просто остолбенел! Ведь тысяча семьсот сорок седьмой – это год, когда в Россию приехал Иван Бесчастный. То есть Иваном он стал позже, когда немного обрусел и решил жениться, а сначала был записан как Жан Бошам, по-французски пишется Beauchamp. И вдруг та самая фамилия в письме! Конечно, это могло быть лишь случайным совпадением. Мало ли, как говорится, в Бразилии Педро… Но я решил проверить. Уильям был столь любезен, – Андрей слегка поклонился в сторону шотландца, – что согласился послать несколько запросов коллегам во Францию…

Признаться честно, я хотела спать. Меня не слишком интересовали подробности их нудной работы в архивах. Я не понимала, чем так интересен этот Жан-Иван-Джон и что изменится в жизни Андрея, если он выяснит, что его далекий предок был предателем и бежал из Англии. Виндзорский дворец ему все равно не светит. Как и замок в Шотландии. Я устала за день, а от вина и обильной еды меня начало клонить в сон. Я попыталась скрыть зевоту, но от Гиббонса это не укрылось.

– Давайте не будем утомлять очаровательную леди скучными деталями, – сказал он галантно. – Мы собирали истину о вашем предке по крупицам, давайте же соединим их в одно целое.

Андрей спустился с небес на землю, вздохнул и уже менее воодушевленно произнес:

– Хорошо, я постараюсь не увлекаться. Короче говоря, выяснилось, что Иван действительно был Джоном Рэндаллом, полное имя Джонатан Вулвертон Рэндалл, английский капитан, который несколько лет шпионил в пользу одного из шотландских кланов, оставаясь на службе у английской короны. После того как кланы были разгромлены в битве тысяча семьсот сорок пятого года, всплыли некие бумаги, неопровержимо уличавшие Джона Рэндалла в предательстве. Шотландские друзья, оставшиеся в живых, помогли ему бежать во Францию, но и там его не оставили в покое мстители-англичане. Доказательство тому – найденное нами письмо. Английский дворянин не нашел ничего лучшего, как стать французским гувернером в дикой России и учить недорослей. В России он женился, родил детей и мирно умер н почтенном возрасте шестидесяти четырех лет. Скончался от апоплексического удара. Ну вот. Теперь ты знаешь, что я немного англичанин.

– И к тому же в душе – борец за шотландскую независимость. Только не говори этого никому, если вдруг поедешь в Лондон. – Я была рада, что история закончилась.

Мы выпили за шотландцев, потом за историков, потом за свободу самоопределения и новый шотландский парламент. Было уже поздно, пора возвращаться в гостиницу. Я предчувствовала, что просплю автобус и завтра. Андрей предложил немного пройтись пешком, чтобы я могла посмотреть на город ночью, и вернуться на такси в «Королеву Мэри».

Мы были в самом центре Эдинбурга. Улицы уже опустели, лишь изредка мимо проезжали одинокие автомобили. Светились витрины и знаменитые красные телефонные будки. Над Старым городом возвышался величественный собор Сент-Джайлс, наполненный изнутри мягким желтоватым светом. Весенний воздух был не по-городскому чист. Пахло свежестью моря и почему-то солодом. Этот теплый, хлебный запах внушал чувство спокойствия и домашнего уюта.