Я пришел к тебе с приветом… - [30]

Я тоже жду; я жду, нельзя ли превозмочь

Твоей холодности, подметить миг участья,

Чтобы в глазах твоих, загадочных как ночь,

      Затрепетали звезды счастья.

Я жду, я жажду их; мечтателю в ночи

Сиянья не встречать пышнее и прелестней,

И знаю – низойдут их яркие лучи

      Ко мне и трепетом, и песней.

<1854>

Лес

Куда ни обращаю взор,

Кругом синеет мрачный бор

И день права свои утратил.

В глухой дали стучит топор,

Вблизи стучит вертлявый дятел.

У ног гниет столетний лом,

Гранит чернеет, и за пнем

Прижался заяц серебристый,

А на сосне, поросшей мхом,

Мелькает белки хвост пушистый.

И путь заглох и одичал,

Позеленелый мост упал

И лег, скосясь, во рву размытом,

И конь давно не выступал

По нем подкованным копытом.

<1854>

«Какое счастие: и ночь, и мы одни!…»

Какое счастие: и ночь, и мы одни!

Река – как зеркало и вся блестит звездами;

А там-то… голову закинь-ка да взгляни:

Какая глубина и чистота над нами!

О, называй меня безумным! Назови

Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею

И в сердце чувствую такой прилив любви,

Что не могу молчать, не стану, не умею!

Я болен, я влюблен; но, мучась и любя —

О слушай! о пойми! – я страсти не скрываю,

И я хочу сказать, что я люблю тебя —

Тебя, одну тебя люблю я и желаю!

<1854>

«Что за ночь! Прозрачный воздух скован…»

Что за ночь! Прозрачный воздух скован;

Над землей клубится аромат.

О, теперь я счастлив, я взволнован,

О, теперь я высказаться рад!

Помнишь час последнего свиданья!

Безотраден сумрак ночи был;

Ты ждала, ты жаждала признанья —

Я молчал: тебя я не любил.

Холодела кровь, и сердце ныло:

Так тяжка была твоя печаль;

Горько мне за нас обоих было,

И сказать мне правду было жаль.

Но теперь, когда дрожу и млею

И, как раб, твой каждый взор ловлю,

Я не лгу, назвав тебя своею

И клянясь, что я тебя люблю!

<1854>

«В пору́ любви, мечты, свободы…»

В пору́ любви, мечты, свободы,

В мерцаньи розового дня

Язык душевной непогоды

Был непонятен для меня.

Я забавлялся над словами,

Что будто по душе иной

Проходит злоба полосами,

Как тень от тучи громовой.

Настало время отрезвляться,

И долг велел – в немой борьбе

Навстречу людям улыбаться,

А горе подавлять в себе.

Я побеждал. В душе сокрыта,

Беда спала… Но знал ли я,

Как живуща́, как ядовита

Эдема старая змея!

Находят дни, – с самим собою

Бороться сердцу тяжело,

И духа злобы над душою

Я слышу тяжкое крыло.

<1855>

Ива

Сядем здесь, у этой ивы,

Что за чудные извивы

На коре вокруг дупла!

А под ивой как красивы

Золотые переливы

Струй дрожащего стекла!

Ветви сочные дугою

Перегнулись над водою,

Как зеленый водопад;

Как живые, как иглою,

Будто споря меж собою,

Листья воду бороздят.

В этом зеркале под ивой

Уловил мой глаз ревнивый

Сердцу милые черты…

Мягче взор твой горделивый…

Я дрожу, глядя, счастливый,

Как в воде дрожишь и ты.

<1854>

Знакомке с юга

На север грустный с пламенного юга,

Прекрасных дней прекрасная подруга,

Ты мне привет отрадный принесла.

Но холодом полночным все убило,

Что сердце там так искренно любило

И чем душа так радостно цвела.

О, как бы я на милый зов ответил

Там, где луны встающей диск так светел,

Где солнца блеск живителен и жгуч,

Где дышит ночь невыразимой тайной

И теплятся над спящею Укра́йной

В лучах лазурных звезды из-за туч,

И грезит пруд, и дремлет тополь сонный,

Вдоль туч скользя вершиной заостренной,

Где воздух, свет и думы – заодно,

И грудь дрожит от страсти неминучей,

И веткою все просится пахучей

Акация в раскрытое окно!

<1854>

Ивы и березы

Березы севера мне милы, —

Их грустный, опущённый вид,

Как речь безмолвная могилы,

Горячку сердца холодит.

Но ива, длинными листами

Упав на лоно ясных вод,

Дружней с мучительными снами

И дольше в памяти живет.

Лия таинственные слезы

По рощам и лугам родным,

Про горе шепчутся березы

Лишь с ветром севера одним.

Всю землю, грустно-сиротлива,

Считая родиной скорбей,

Плакучая склоняет ива

Везде концы своих ветвей.

<1843>, <1856>

У камина

Тускнеют угли. В полумраке

Прозрачный вьется огонек.

Так плещет на багряном маке

Крылом лазурным мотылек.

Видений пестрых вереница

Влечет, усталый теша взгляд,

И неразгаданные лица

Из пепла серого глядят.

Встает ласкательно и дружно

Былое счастье и печаль,

И лжет душа, что ей не нужно

Всего, чего глубо́ко жаль.

1856

Грезы

Мне снился сон, что сплю я непробудно,

Что умер я и в грезы погружен;

И на меня ласкательно и чудно

Надежды тень навеял этот сон.

Я счастья жду, какого – сам не знаю.

Вдруг колокол – и все уяснено;

И, просияв душой, я понимаю,

Что счастье в этих звуках. – Вот оно!

И звуки те прозрачнее, и чище,

И радостней всех голосов земли;

И чувствую – на дальнее кладбище

Меня под них, качая, понесли.

В груди восторг и сдавленная мука,

Хочу привстать, хоть раз еще вздохнуть

И, на волне ликующего звука

Умчася вдаль, во мраке потонуть.

<1859>

«Молчали листья, звезды рдели…»

Молчали листья, звезды рдели,

               И в этот час

С тобой на звезды мы глядели,

               Они – на нас.

Когда все небо так глядится

               В живую грудь,

Как в этой груди затаится

               Хоть что-нибудь?

Все, что хранит и будит силу

               Во всем живом,

Все, что уносится в могилу

               От всех тайком,

Что чище звезд, пугливей ночи,

               Страшнее тьмы,

Тогда, взглянув друг другу в очи,

               Сказали мы.