Я пришел к тебе с приветом… - [21]

Да, нагоняя на слабого страх,

Плавает коршун на темных кругах.

Только вот здесь, средь заветных цветов,

Тень распростерла таинственный кров,

Только в сердечке поникнувших роз

Капли застыли младенческих слез.

22 июля 1882

«Встречу ль яркую в небе зарю…»

Встречу ль яркую в небе зарю,

Ей про тайну мою говорю,

Подойду ли к лесному ключу,

И ему я про тайну шепчу.

А как звезды в ночи задрожат,

Я всю ночь им рассказывать рад;

Лишь когда на тебя я гляжу,

Ни за что ничего не скажу.

13 июля 1882

«В страданьи блаженства стою пред тобою…»

В страданьи блаженства стою пред тобою,

И смотрит мне в очи душа молодая.

Стою я, овеянный жизнью иною,

Я с речью нездешней, я с вестью из рая.

Слетел этот миг, не земной, не случайный,

Над ним так бессильны житейские грозы,

Но вечной уснет он сердечною тайной,

Как вижу тебя я сквозь яркие слезы.

И в трепете сердце, и трепетны руки,

В восторге склоняюсь пред чуждою властью,

И мукой блаженства исполнены звуки,

В которых сказаться так хочется счастью.

2 августа 1882

«Вчерашний вечер помню живо…»

Вчерашний вечер помню живо:

Синели глубью небеса,

Лист трепетал, красноречиво

Глядели звезды нам в глаза.

Светились зори издалека,

Фонтан сверкал так горячо,

И Млечный Путь бежал широко

И звал: смотри! еще! еще!

Сегодня все вокруг заснуло,

Как дымкой твердь заволокло,

И в полумраке затонуло

Воды игривое стекло.

Но не томлюсь среди тумана,

Меня не давит мрак лесной, —

Я слышу плеск живой фонтана

И чую звезды над собой.

5 августа 1882

Вечера и ночи

«Право, от полной души я благодарен соседу…»

Право, от полной души я благодарен соседу:

        Славная вещь – под окном в клетке держать

                                                                  соловья.

Грустно в неволе певцу, но чары сильны у природы:

        Только прощальным огнем озлатятся кресты

                                                              на церквах

И в расцветающий сад за высоким, ревнивым забором

        Вечера свежесть вдыхать выйдет соседка одна, —

Тени ночные в певце пробудят желание воли,

        И под окном соловей громко засвищет любовь.

Что за головка у ней, за белые плечи и руки!

        Что за янтарный отлив на роскошных извивах

                                                                       волос!

Стан – загляденье! притом какая лукавая ножка!

        Будто бы дразнит, мелькая… Но вечер давно

                                                                  уж настал…

Что ж не поет соловей или что ж не выходит соседка?..

        Может, сегодня мы все трое друг друга поймем.

<1842>

«Вдали огонек за рекою…»

Вдали огонек за рекою,

Вся в блестках струится река,

На лодке весло удалое,

На цепи не видно замка.

Никто мне не скажет: «Куда ты

Поехал, куда загадал?»

Шевелись же, весло, шевелися!

А берег во мраке пропал.

Да что же? Зачем бы не ехать?

Дождешься ль вечерней порой

Опять и желанья, и лодки,

Весла, и огня за рекой?..

<1842>

«Я люблю многое, близкое сердцу…»

Я люблю многое, близкое сердцу,

Только редко люблю я…

Чаще всего мне приятно скользить по заливу

Так – забываясь

Под звучную меру весла,

Омоченного пеной шипучей, —

Да смотреть, много ль отъехал

И много ль осталось,

Да не видать ли зарницы…

Изо всех островков,

На которых редко мерцают

Огни рыбаков запоздалых,

Мил мне один предпочтительно…

Красноглазый кролик

Любит его;

Гордый лебедь каждой весною

С протянутой шеей летает вокруг

И садится с размаха

На тихие воды.

Над обрывом утеса

Растет, помавая ветвями,

Широколиственный дуб.

Сколько уж лет тут живет соловей!

Он поет по зарям,

Да и позднею ночью, когда

Месяц обманчивым светом

Серебрит и волны и листья,

Он не молкнет, поет

Все громче и громче.

Странные мысли

Приходят тогда мне на ум:

Что это – жизнь или сон?

Счастлив я или только обманут?

Нет ответа…

Мелкие волны что-то шепчут с кормою,

Весло недвижимо,

И на́ небе ясном высоко сверкает зарница.

<1842>

«Скучно мне вечно болтать о том, что высоко…»

Скучно мне вечно болтать о том, что высоко,

                                                            прекрасно;

        Все эти толки меня только к зевоте ведут…

Бросив педантов, бегу с тобой побеседовать,

                                                               друг мой;

        Знаю, что в этих глазах, черных и умных глазах,

Больше прекрасного, чем в нескольких стах

                                                              фолиантах,

        Знаю, что сладкую жизнь пью с этих розовых губ.

Только пчела узнает в цветке затаенную сладость,

        Только художник на всем чует прекрасного след.

<1842>

«Долго еще прогорит Веспера скромная лампа…»

Долго еще прогорит Веспера скромная лампа,

      Но уже светит с небес девы изменчивый лик.

Тонкие змейки сребра блещут на влаге уснувшей.

      Звездное небо во мгле дальнего облака ждет.

Вот потянулось оно, легкому ветру послушно,

      Скрыло богиню, и мрак сладостный землю

                                                            покрыл.

<1842>

«Я жду… Соловьиное эхо…»

Я жду… Соловьиное эхо

Несется с блестящей реки,

Трава при луне в бриллиантах,

На тмине горят светляки.

Я жду… Темно-синее небо

И в мелких, и в крупных звездах,

Я слышу биение сердца

И трепет в руках и в ногах.

Я жду… Вот повеяло с юга;

Тепло мне стоять и идти;