Я пришел к тебе с приветом… - [19]

Травы степные сверкают росою вечерней,

Месяц зеркальный бежит по лазурной пустыне.

1863

«Забудь меня, безумец исступленный…»

Забудь меня, безумец исступленный,

        Покоя не губи.

Я создана душой твоей влюбленной,

        Ты призрак не люби!

О, верь и знай, мечтатель малодушный,

        Что, мучась и стеня,

Чем ближе ты к мечте своей воздушной,

        Тем дальше от меня.

Так над водой младенец, восхищенный

        Луной, подъемлет крик;

Он бросился – и с влаги возмущенной

        Исчез сребристый лик.

Дитя, отри заплаканное око,

        Не доверяй мечтам.

Луна плывет и светится высоко,

        Она не здесь, а там.

1855

«Прежние звуки, с былым обаяньем…»

Прежние звуки, с былым обаяньем

        Счастья и юной любви!

Все, что сказалося в жизни страданьем,

Пламенем жгучим пахнуло в крови!

Старые песни, знакомые звуки,

        Сон безотвязно больной!

Точно из сумрака бледные руки

Призраков нежных манят за собой.

Пусть обливается жгучею кровью

        Сердце, а очи слезой! —

Доброю няней прильнув к изголовью,

Старая песня, звучи надо мной!

Пой! Не смущайся! Пусть время былое

        Яркой зарей расцветет!

Может быть, сердце утихнет больное

И, как дитя в колыбели, уснет.

Конец 1862

«Как ясность безоблачной ночи…»

Как ясность безоблачной ночи,

Как юно-нетленные звезды,

Твои загораются очи

Всесильным, таинственным счастьем.

И все, что лучом их случайным

Далеко иль близко объято,

Блаженством овеяно тайным —

И люди, и звери, и скалы.

Лишь мне, молодая царица,

Ни счастия нет, ни покоя,

И в сердце, как пленная птица,

Томится бескрылая песня.

1862

«Сны и тени…»

               Сны и тени,

               Сновиденья,

В сумрак трепетно манящие,

               Все ступени

               Усыпленья

Легким роем преходящие,

               Не мешайте

               Мне спускаться

К переходу сокровенному,

               Дайте, дайте

               Мне умчаться

С вами к свету отдаленному.

               Только минем

               Сумрак свода, —

Тени станем мы прозрачные

               И покинем

               Там у входа

Покрывала наши мрачные.

1859

Шопену

Ты мелькнула, ты предстала,

Снова сердце задрожало,

Под чарующие звуки

То же счастье, те же муки,

Слышу трепетные руки —

        Ты еще со мной!

Час блаженный, час печальный,

Час последний, час прощальный,

Те же легкие одежды,

Ты стоишь, склоняя вежды, —

И не нужно мне надежды:

        Этот час – он мой!

Ты руки моей коснулась,

Разом сердце встрепенулось;

Не туда, в то горе злое,

Я несусь в мое былое, —

Я на все, на все иное

        Отпылал, потух!

Этой песне чудотворной

Так покорен мир упорный;

Пусть же сердце, полно муки,

Торжествует час разлуки,

И когда загаснут звуки —

        Разорвется вдруг!

<1882>

Романс

Злая песнь! Как больно возмутила

Ты дыханьем душу мне до дна!

До зари в груди дрожала, ныла

Эта песня – эта песнь одна.

И поющим отдаваться мукам

Было слаще обаянья сна;

Умереть хотелось с каждым звуком,

Сердцу грудь казалася тесна.

Но с зарей потухнул жар напевный

И душа затихнула до дна.

В озаренной глубине душевной

Лишь улыбка уст твоих видна.

<1882>

«Я видел твой млечный, младенческий волос…»

Я видел твой млечный, младенческий волос,

Я слышал твой сладко вздыхающий голос —

И первой зари я почувствовал пыл;

Налету весенних порывов подвластный,

Дохнул я струею и чистой и страстной

У пленного ангела с веющих крыл.

Я понял те слезы, я понял те муки,

Где слово немеет, где царствуют звуки,

Где слышишь не песню, а душу певца,

Где дух покидает ненужное тело,

Где внемлешь, что радость не знает предела,

Где веришь, что счастью не будет конца.

<1884>

«Только в мире и есть, что тенистый…»

Только в мире и есть, что тенистый

        Дремлющих кленов шатер.

Только в мире и есть, что лучистый

        Детски задумчивый взор.

Только в мире и есть, что душистый

        Милой головки убор.

Только в мире и есть этот чистый

        Влево бегущий пробор.

3 апреля 1883

В лунном сиянии

Выйдем с тобой побродить

        В лунном сиянии!

Долго ли душу томить

        В темном молчании!

Пруд как блестящая сталь,

        Травы в рыдании,

Мельница, речка и даль

        В лунном сиянии.

Можно ль тужить и не жить

        Нам в обаянии?

Выйдем тихонько бродить

        В лунном сиянии!

27 декабря 1885

На рассвете

Плавно у ночи с чела

Мягкая падает мгла;

С поля широкого тень

Жмется под ближнюю сень;

Жаждою света горя,

Выйти стыдится заря;

Холодно, ясно, бело,

Дрогнуло птицы крыло…

Солнца еще не видать,

А на душе благодать.

1 апреля 1886

«Что за звук в полумраке вечернем?…»

Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть, —

        То кулик простонал или сыч.

Расставанье в нем есть, и страданье в нем есть,

        И далекий неведомый клич.

Точно грезы больные бессонных ночей

        В этом плачущем звуке слиты, —

И не нужно речей, ни огней, ни очей —

        Мне дыхание скажет, где ты.

10 апреля 1887

«Я тебе ничего не скажу…»

Я тебе ничего не скажу,

И тебя не встревожу ничуть,

И о том, что́ я молча твержу,

Не решусь ни за что намекнуть.

Целый день спят ночные цветы,

Но лишь солнце за рощу зайдет,

Раскрываются тихо листы

И я слышу, как сердце цветет.

И в больную, усталую грудь

Веет влагой ночной… я дрожу,

Я тебя не встревожу ничуть,

Я тебе ничего не скажу.

2 сентября 1885

«Все, как бывало, веселый, счастливый…»