Я прекрасна! - [26]

Даю палец одному из младенцев и, как и все в подобной ситуации, изумляюсь, когда он (или она?) крепко его стискивает. Протягиваю палец второму, и он хватает меня так же сильно. Удивительно, как эти крошки, каждая весом менее шести фунтов, могут завладеть вниманием всех присутствующих. Да и всей жизнью тоже!

— Может быть, назвать их Бен и Джерри? — предлагаю я. — Возможно, тогда они на всю жизнь будут обеспечены бесплатным мороженым от тезки-производителя?

— Если нам нужны подарки, тогда стоит остановиться на Мерседес и Бенц, — замечает Эйден.

— А мне нравится, — говорит Берни, размышляя, какие дивиденды можно было бы получить с этого. — Даже если нам не пришлют новые автомобили, по крайней мере, один из детей мог бы стать рэппером по имени Бен-Ц.

В этот момент мне начинает казаться, что проект «Малыш номер один» и проект «Малыш номер два» не такие уж безнадежные.

Но тут в палату входит врач. На его лице хирургическая маска. Он высокого роста, и голос у него громкий. Знакомый мне голос.

— Как поживают самые замечательные малыши на свете? — участливо осведомляется он, достает цифровой фотоаппарат и начинает щелкать. Потом хватает меня за талию и кружит в диком танце. — Мы сделали это! Отличная команда, что скажешь?

Керк! Это он! Словно сошел с экрана телевизора.

— Я со съемок! — Он сдирает маску и обнимает Берни. Потом возвращается к двери и втягивает в палату две огромные мягкие игрушки. Таких больших я и не видела!

— Какой прекрасный подарок! — осторожно произносит Берни, с беспокойством разглядывая подношение. Девять месяцев, во время которых она прикладывала все усилия, чтобы беременность протекала идеально, закончились, но на смену пришел новый материнский страх. Каждый плюшевый мишка в глазах Берни теперь представляет угрозу для младенцев. Безопасен ли наполнитель? Огнестойкий ли мех? Хорошо ли пришиты глаза-пуговицы, и не смогут ли дети их проглотить? Пуговицы вообще сейчас больше всего пугают Берни. Еще месяц назад она отказалась от нормальных блузок и заказала у Шанель с десяток на липучках.

Подарок Керка напоминает мне о том, что я тоже кое-что принесла подруге. Я достаю нарядную коробочку и ставлю ее рядом с Берни.

— Шоколадные трюфели!

— Ух ты, как здорово! — Берни кладет в рот конфету, на секунду замирает и расплывается в улыбке.

— Три разных вкуса, — с гордостью говорю я. — Готовила сама! Рецепт проверяла несколько недель.

— Эйден, дорогой, иди попробуй. Я никогда не ела ничего подобного, — зовет Берни.

С малышами на руках подходит Эйден. Выставив вперед ногу, чтобы придержать ребенка, он осторожно пытается взять конфету. Но у него ничего не получается. Он прилаживается, чтобы поудобнее взять детей, — опускает одного, поднимает другого, — но цель от этого не становится ближе.

— Положи Малыша номер один, — приходит на помощь Берни.

— Я уже полчаса хочу это сделать, — уныло сообщает Эйден. — Только не могу сообразить как.

Мы с Керком подходим и забираем желтые свертки из ослабевших рук Эйдена.

— Правда, они ужасно забавные? — улыбается мне Керк, покачивая малыша.

— Забавные! — Я вся сияю, баюкая своего. Поскольку дети завернуты в желтые одеяльца, а не в голубое и розовое, приходится употреблять множественное число. Берни намерена вырастить политкорректных детей, а не женофобов и поборников равноправия. Она хочет, чтобы они были свободными и не ограниченными никакими стереотипами. Это хорошая идея, и ее вполне можно пытаться осуществить, по крайней мере до тех пор, пока малыши не увидят рекламу игрушек компании «Маттел».

Эйден смеется и плюхается на кровать рядом с Берни.

— Смотри, какие у нас замечательные друзья — Керк и Сара, — говорит он, устраиваясь поудобнее рядом с женой. — Может быть, попросим их стать нашими крестными?

— Я бы с удовольствием, — говорю я, пьянея от сладкого запаха младенца, с которым не сравнится никакой «Белый лен». — Это могло бы стать некоторой компенсацией за подростка, живущего со мной в одном доме.

Керк делает шаг назад и оценивающе смотрит на меня:

— У тебя не может быть ребенка-тинейджера! Ты слишком молода.

— Не настолько, — возражаю я, в душе довольная тем, что он так считает. — Но, все же она не совсем моя. Это моя будущая падчерица.

— Ты собираешься замуж? — спрашивает он.

— Да. Если когда-нибудь соберусь заказать приглашения.

— Тогда у меня еще есть надежда! Выбор шрифта разрушил многие пары. Позвони мне, если свадьба не состоится.

Малыш у меня в руках начинает проявлять беспокойство, и я передаю его Берни. Керк делает то же самое и обнимает меня за талию.

— Ты выходишь замуж… Мое сердце разбито, — подмигивает он мне. — Не забывай, что всем необходимо в последний раз расслабиться.

Мы смеемся. Керк шутит, но как же приятно, когда с тобой флиртуют. Может быть, дело в том, что я стала старше? Раньше, когда, проходя мимо строительной площадки, я слышала восхищенные возгласы, они меня раздражали. Теперь же, когда парень в каске кричит мне вслед: «Отличная задница, леди!» — я бормочу про себя: «Спасибо».

В другом углу палаты счастливая Берни кормит младенцев грудью и доедает оставшиеся в коробке трюфели. Звонит телефон, и она локтем нажимает кнопку громкой связи. Прошло всего полдня, как моя подруга стала матерью, а уже умеет справляться с несколькими делами одновременно.