Я помню Паллахакси - [2]

– Ты не сказала мне, как тебя зовут.

Девушка немного поколебалась.

– Чара. Носс-Чара. Имя, конечно, необычное, – заторопилась она, – но мать назвала меня так в честь родовой реликвии. – Она потянула за шнурок, убегающий в горловину платья из дорогой земной материи, и продемонстрировала подвешенный к нему сияющий кристалл.

Я ничего не понимаю в драгоценностях, но в этот миг я испытал самое мощное озарение в своей жизни… Кристалл и красивая девушка!

– О, – сказала она, пристально глядя на меня.

– Что?

– Нет, ничего.

Настала её очередь разглядывать эстуарий. Плоская масса океана лежала по левую руку от нас, и миллионы бледных птиц с пронзительным криком падали вниз, подбирая уснувшую на поверхности рыбу. Скиммеры бороздили воды сетями, собирая щедрый урожай грума, за долю которого отец в это время усиленно торговался, ведь зерновые в нынешнем году не уродились.

А я сидел на тёплых камушках со скользкой ящерицей из Носса.

Всем известно, что у береговиков странные привычки да к тому же перепонки между пальцами ног. Они настолько отличаются от нас, что некоторые склонны считать их другим видом разумных существ, но кое-какие малопристойные события доказывают обратное. Образ жизни у береговиков примитивный: мужчины ловят рыбу, женщины её обрабатывают, и все они зависят от ежегодного грума, а не от собственной сообразительности. Мистер Мак-Нейл, представляющий землян в нашей округе, называет их охотниками-собирателями.

Мы, сухопутники, гораздо более цивилизованный народ.

Наши мужчины занимаются охотой, это правда, но для постижения сложных миграционных путей дичи требуется недюжинный интеллект, не говоря уже об искусстве её выслеживания. А наши женщины выращивают съедобные растения, и в этом деле применяются абсолютно все виды планирования. Мистер Мак-Нейл рассказывал, насколько наша культура впечатлила землян, когда они впервые прилетели сюда несколько поколений назад.

И эти ящерицы имеют наглость обзывать нас червяками?!

– Мне пора, – сухо сказал я представительнице Носса. – Думаю, отец уже закончил переговоры и удивляется, куда я запропал. – Тут я вспомнил о скиммере. – Ты поможешь мне донести лодку?

– Что? – Она тряхнула головой и поспешно сказала: – Да-да, конечно.

Мы с трудом втащили скиммер на высокий берег, но на дороге дело пошло полегче: мы просто подняли его, каждый со своего конца, и понесли.

– Странно, – вдруг сказала Чара.

– О чём ты?

– Посмотри, из лодки течёт вода.

Конструкция скиммера чрезвычайно проста. Это всего лишь продолговатый плоскодонный ящик с двумя поперечными сиденьями; под ними проложена специальная доска, предохраняющая подошвы ног от соприкосновения с холодным днищем.

– Дыра, – сказала Чара, как только мы перевернули скиммер. Отверстие оказалось как раз под доской – круглое, два пальца в поперечнике. Меня охватил озноб.

– Я бы все равно утонул. Даже если бы не сунулся в эстуарий.

– Должно быть, ты ударился о скалу.

– Нет, ничего подобного.

– Значит, кто-то пытался тебя убить? – Она глядела на меня круглыми глазами. – Кто-то подкрался к твоему скиммеру под покровом ночи и просверлил дыру? Выходит, ты ещё более важная персона, чем я представляла? – Невинное выражение соскользнуло с её лица. – А может быть, ты всё-таки напоролся на скалу?

– Ради Фа, оставь в покое скалу! Я наверняка заметил бы это, не так ли? Нет, дыра рукотворная. И просверлили её либо в Иаме перед самым моим отъездом, либо здесь, в Носсе.

– Береговик никогда не станет портить лодку, – сказала Чара неожиданно серьёзно. – Мы слишком хорошо знаем, чем это кончается.

– Но вы умеете плавать.

– И что с того? Холод убивает нас точно так же, как и вас, червяков… то есть сухопутников. Просто это займёт немного больше времени, вот и всё. Ни одному человеку в Носсе и в голову не придёт просверлить дыру в твоём скиммере.

Возможно, Чара была права. Я мрачно глядел на новенький скиммер. Он был осквернён. Возможно, следует оставить его в Носсе для починки? Перед нашим отъездом из Иама я только и делал, что хвастал подарком отца. Теперь я привезу его домой дырявым, и люди станут смеяться. Мой приятель Каунтер, сгорающий от чёрной зависти, будет ужасно доволен. А мой тупой родственничек Триггер начнёт охать, ахать и задавать дурацкие вопросы. И каждый житель деревни будет совершенно уверен, что я напоролся на скалу просто по собственной глупости.

За исключением моего тайного врага, разумеется.

Но разве у меня есть тайные враги? Подумав, я решил, что нет. В те невинные дни я искренне считал, что все вокруг любят меня и уважают. Обожают, вернее сказать.

Мы с Чарой снова подняли скиммер и продолжили путь. Вскоре на склоне холма показались домики женщин, сложенные из грубых обломков скалы и покрытые широкими листьями морской травы вместо кровли. Углядев несколько мусорных куч, я с гордостью подумал, что наша женская деревня намного опрятнее.

– Эй, червяк! Поди-ка покопайся в земле! – истошно завопила какая-то неряха с ребёнком на руках.

– А пошла бы ты к Раксу, Мадди! – рявкнула Чара и, обернувшись ко мне, сказала нормальным голосом: – Извини. У этой бабы язык, как помело.

– Вообще-то у нас копаются в земле женщины, а не мужчины, – заметил я. – Всё равно, не вижу в том ничего постыдного.