Я помню Паллахакси - [4]

От Носса до Иама путь неблизкий. Скиммер мы привязали к грузовой платформе. Отца, слава Фа, не слишком огорчило известие о пробоине в днище. У моего старикана вообще было прекрасное настроение, то ли из-за удачной сделки, то ли благодаря подчёркнутому вниманию Лонессы.

– Не пора ли подбросить дровишек в огонь? – благодушно осведомился он. Я приоткрыл дверцу топки и сунул туда несколько кусков плавника из тех, что утром насобирал на пляже.

Интересная штука мотокар. Его можно топить древесиной, которой нетрудно запастись, но дрова занимают слишком много места. Поэтому для дальних поездок лучше использовать спирт, который вдувается в топку через форсунки. Конечно, производство спирта требует определённых усилий, зато его можно хранить в компактных канистрах и даже в бурдюках. При сжигании топлива в бойлере вырабатывается пар, который гоняет поршень в цилиндре размером с ведро, а поршень, в свою очередь, посредством рычагов вращает колеса.

Мой старикан – лучший водитель Иама; когда румпель в его руках, никогда ничего не случится. Но дядя Станс – совсем другое дело. Наш мотокар не раз добирался до деревни поздней ночью, влекомый упряжкой локсов, поскольку у дяди на полпути закончилось горючее. По-видимому, чтобы стать хорошим водителем, требуется нечто большее, чем память предков. Похоже, это особый дар, который имеет мало общего с генетикой.

Я всё время забываю, что земляне тратят кучу времени на обучение. Нам, стилкам, это совершенно не нужно, знания заложены в нашей генетической памяти. Почему я, по-вашему, так хорошо говорю по-английски? В памяти стилка хранится абсолютно всё, что передали ему предки по прямой линии. Проблема лишь в том, чтобы добраться до нужной информации.

Преждевидение, так называется этот процесс.

Думаю, землянам нелегко возобновлять знания в каждом последующем поколении, поэтому они придумали книги, плёнки, диски и тому подобные вещи.

– Хорошенькая девчонка эта Чара, – непринуждённо заметил отец.

Невзирая на лёгкий тон, слова его имели глубокое значение. И я знал, почему отец отпустил эту реплику: впереди, на склоне холма, в окружении невероятно ярких цветов стояла резиденция мистера Мак-Нейла.

Большая округлая постройка, напоминающая скорее зонтик медузы, чем нормальный дом, серебрилась в закатных лучах Фа. А сбоку, притулившись к ней на манер полипа, темнела хижина, которую построил Ничей Человек.

Скандал разразился задолго до моего рождения, но дед мой, Иам-Эрнест, прекрасно помнил события юных дней. А я унаследовал память деда вплоть до того момента, когда в кустах за амбаром был зачат мой отец.

Когда Эрнесту стукнуло двадцать, он взял мотокар и отправился на увеселительную прогулку. Дед решил, что может позволить себе такую вольность, он ведь был прямым наследником предводителя по нашей мужской линии. Я видел, словно собственными глазами, плоское от грума море и каменистый пляж, где дед и его приятель Ходж разнежились на солнышке.

Все пробуют спирт, это нормальное любопытство. Правда, потом неизбежно приходит похмелье, но кто из молодых так далеко заглядывает в будущее? Тем временем две девицы из Носса, прогуливаясь по берегу над пляжем, увидели мотокар и решили, что эти парни, должно быть, очень важные персоны. И вскоре уже четверо молодых людей валялись на пляже, истошно распевая похабные рыбацкие куплеты.

Последнее, что запомнил дед перед тем, как впасть в беспамятство, была уходящая в обнимку пара. Первое, что он увидел, когда очнулся, были разъярённые лица мужчин и женщин из Носса во главе с предводителем и предводительницей. Дед хорошо помнит, как были разорваны дипломатические отношения между Иамом и Носсом; это случилось аккурат в сезон ненастья.

Ребёнок оказался мальчиком и рос у матери в Носсе. В пять лет его по традиции отправили в мужскую деревню, но там у него не было отца. В Иаме у него тоже не было отца, поскольку Ходж сбежал в Алику и начал там новую жизнь. Сверх того, у ребёнка не было наследственного опыта рыбака, так как память сопряжена с полом: женщины получают её от матери, мужчины – от отца.

Кончилось тем, что после множества неприятных инцидентов парень был изгнан из Носса и начал прислуживать в резиденции земного агента. Если подумать, вполне подходящее место, как раз на полпути между Носсом и Иамом. Шли годы, один за другим сменялись агенты, но Ничей Человек и поныне там.

Не потому ли отец небрежно произнёс:

– Хорошенькая девчонка эта Чара!

– Угу, – откликнулся я. – А что, с зерновыми и впрямь так туго?

– Увы. Я говорил с Вандой. Она считает, что зерна мы получим, как минимум, на треть меньше, чем в прошлом году.

Иам-Ванда – предводительница женщин и всеобщая головная боль. Но сейчас её характер был ни при чём: безрадостный вид полей близ деревни нагонял тоску – зима была долгой, весна поздней, лето прохладным – и посевы едва достигли половины обычной высоты.

– В прошлом году урожай был хуже, чем в позапрошлом, – заметил я. Не знаю почему, но после этих слов нас обуял ужасный аппетит. Пришлось остановиться, чтобы заварить водой из бойлера по кружечке стувы. Отец достал свёрток с копчёной рыбой (наверняка прощальный дар Лонессы!), и мы слопали её всю. Потом он отворил заслонку, машина опять завела своё успокоительное «чух-чух», и мы продолжили путь уже в темноте.