«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» - [6]
Вот уже 11 лет я на министерском посту. Огромный срок. Горжусь тем, что успела сделать так много. Хотелось бы больше, но уж что есть, то есть. На днях открыли новый цирк[19] – большая радость. Как же трудно было добиться разрешения на строительство! К цирку у нас относятся как к чему-то второстепенному. Иногда приходится слышать, что цирк это вовсе и не искусство. Одергиваю, стыжу. Искусство! Настоящее искусство! Очень люблю цирк и рада тому, что наш новый цирк – самый большой в мире. Знай наших!
Очередной тяжелый разговор в ЦК по поводу Ростроповича. От Андропова приехал генерал Бобков. Демичев[20] настроен весьма агрессивно. Он считает, что пора принимать решительные меры в отношении Ростроповича и Вишневской. Боюсь, как бы эти меры не повредили престижу нашего государства. Я уважаю Ростроповича. Он невероятно талантлив, он – гений, а гении требуют к себе особого отношения. Всякий раз, когда заходит разговор о Ростроповиче, я говорю, что во всем, что с ним происходит, есть и наша вина. Ростроповича недооценивали. Это его сильно задевало и в итоге подтолкнуло к опрометчивым поступкам. В ответ на это слышу одно и то же: «Как это – недооценивали? Народного в сорок лет получил, премии, награды…» Я на это отвечаю, что народных артистов у нас много, а Ростропович – один на весь мир. Конечно же ему не стоило устраивать у себя на даче общежитие для антисоветских элементов и выступать в их защиту[21]. Это ошибка. Но и с нашей стороны тоже были допущены ошибки. Не стоило действовать по отношению к Ростроповичу так резко. Нельзя было отлучать его от творчества. Я на правах старой знакомой пыталась поговорить с ним по душам, но другие руководители до меня наговорили ему столько всякого, что он и на меня начал смотреть волком. Разговора не получилось. С Вишневской тоже испортились отношения. Жаль. Те, кто собирается применить к ним «решительные меры», не выезжают за границу и не принимают иностранных делегаций. Им не придется отвечать на вопросы о Ростроповиче. Убеждала Демичева, что Ростроповичу нельзя ставить палки в колеса. Он должен иметь полную свободу творчества. Творчество отвлечет его от нежелательной деятельности. Я не могу назвать ее «антисоветской», поскольку антисоветчиком Ростроповича не считаю. Если мы хотим, чтобы Ростропович одумался, надо показать, что мы его ценим и уважаем. Пряник всегда лучше кнута. Не выпускать Ростроповича на гастроли и международные конкурсы – это тройной удар по государству. Во-первых, мы останемся без наград, которые он может получить. Во-вторых, мы останемся без валюты, которую он может заработать. А ведь речь идет о больших суммах. Я не раз говорила, что если правильно взяться за дело, то министерство культуры станет приносить государству такой же доход, что и министерство внешней торговли. Талантов у нас море. В-третьих, сразу же поднимут голову злопыхатели и очернители. Начнут лить на нас грязь. Не страшно, но неприятно.
Как я ни старалась, переубедить Демичева и остальных не смогла. «Мы не собираемся потакать антисоветским элементам», – сказал Демичев. Чувствую, что добром это не кончится, а виноватой снова окажусь я.
К Ростроповичу у меня отношение особое. Я хорошо понимаю, насколько он раним и как тяжело ему приходится. Другие этого не понимают. Стригут всех под одну гребенку. А так нельзя. На Ростроповича вообще нельзя сильно давить. Он доказал делом, что способен на отчаянные поступки[22]. Этого не понимают. А может, и нарочно стараются довести его до крайностей. Нет человека, нет проблем. Любят вспоминать двадцатые годы, когда все решалось быстро. Но сейчас 71-й, а не 21-й год. Надо же понимать, что времена изменились.
Близится лето, а об отпуске и думать некогда. Потянуло на родину, но не поеду. Приехать инкогнито у меня не получится. Побывка в родных местах неизбежно превратится в бесконечную череду собраний и встреч. Не имею ничего против встреч и собраний, но во время отпуска хочется от них отдохнуть. Хочется побродить по знакомым с детства местам. Хочется повспоминать в тишине. Вспоминать молодость и грустно, и приятно. Люблю свой родной город. Помню, как рассердилась на Светлану, когда она назвала его «дырой». Странное дело – от Москвы до Волочка рукой подать, а бываю там редко.
Заграничные гастроли наших коллективов очень часто находятся под угрозой срыва из-за забастовок. Всякий раз забастовки ставят меня в неловкое положение. Как коммунистка и советский человек, я понимаю, что забастовка есть оружие, при помощи которого рабочие борются за свои права. Но как министру культуры мне приходится просить наших заграничных партнеров найти способ прекратить забастовку. Формально получается, будто я предаю интересы рабочего класса. Говорила об этом с Николаем. Он усмехнулся и сказал, что сознательные рабочие не позволят себе срывать гастроли советских артистов. Может, оно и так, а все равно чувствую себя неловко. Впрочем, забастовки часто используются как предлог для отмены гастролей наших артистов. К сожалению, у нас за границей есть не только друзья, но и враги, которым культурное сотрудничество с СССР как кость в горле. Помню, как тяжело мы согласовывали парижские гастроли Большого театра в 68-м году. Договоренность с французами о проведении обмена операми была достигнута во время встречи Косыгина
Петр Аркадьевич Столыпин – одна из наиболее ярких и трагических фигур российской политической истории. Предлагаемая читателю книга, состоящая из воспоминаний как восторженных почитателей и сподвижников Столыпина – А. И. Гучкова, С. Е. Крыжановского, А. П. Извольского и других, так и его непримиримых оппонентов – С. Ю. Витте, П. Н. Милюкова, – дает представление не только о самом премьер-министре и реформаторе, но и о роковой для России эпохе русской Смуты 1905–1907 гг., когда империя оказалась на краю гибели и Столыпин был призван ее спасти. История взаимоотношений Столыпина с первым российским парламентом (Государственной думой) и обществом – это драма решительного реформатора, получившего власть в ситуации тяжелого кризиса.
Эта книга является второй частью воспоминаний отца иезуита Уолтера Дж. Чишека о своем опыте в России во время Советского Союза. Через него автор ведет читателя в глубокое размышление о христианской жизни. Его переживания и страдания в очень сложных обстоятельствах, помогут читателю углубить свою веру.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В основу книги положены личные впечатления автора о командировках во Вьетнам в период 1961–2011 гг. Вошедшие в сборник очерки основаны на малоизвестном широкому читателю фактическом материале, это своеобразный дневник, живое свидетельство непосредственного участника и очевидца многих важных событий в истории отношений наших двух стран. «Эта книга, – пишет автор, – скромная дань любви и уважения героическому, трудолюбивому и талантливому народу Вьетнама, с которым судьба связала меня на протяжении более полувека».В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге знаменитый математик Владимир Мазья рассказывает о первых тридцати годах своей жизни. Он – член Шведской, Шотландской, Грузинской Академий Наук и лауреат нескольких международных премий. Ему принадлежат более 500 научных статей и 40 монографий. Владимир Мазья также автор трех книг сказок для детей и взрослых.
Книга известного публициста, литературоведа, критика посвящена жизнеописанию А. И. Одоевского, А. А. Бестужева, К. Ф. Рылеева. История нашего литературного развития сохранит на своих страницах их имена. Люди, о которых автор хотел напомнить читателю, имели в жизни своей две святыни: гуманный идеал, проясненный политической мыслью, за которую они пострадали, и художественную почву, которая радовала их в дни свободы и утешала в дни несчастия. В очерках, посвященных их памяти, одинаковое внимание уделяется и их политическим размышлениям, и их поэтическим грезам.
Единственный из восьми внуков И.В. Сталина, Евгений Джугашвили является единомышленником и духовным наследником своего великого деда. И эта книга – не просто сенсационные мемуары, проливающие свет на кремлевские секреты и семейные тайны. Это – дань вечной памяти Вождя и его победной эпохи.Почему внук впервые увидел деда на трибуне Мавзолея, а второй раз – уже в гробу? Знаете ли вы, что после смерти Сталина на его сберегательной книжке нашли всего 30 тысяч рублей (для сравнения, самый дешевый автомобиль тогда стоил 8000)? Почему автор убежден, что его отец Яков Джугашвили не сдался в плен, а погиб в бою? Правда ли, что Жуков виноват в катастрофе 1941 года и как главный заговорщик «достоин расстрела»? Как «украинская мафия» во главе с Хрущевым убила Берию, а «проклятая каста» оклеветала Вождя? К кому были обращены пророческие слова Сталина: «Я знаю, что после смерти не один ушат грязи будет вылит на мою голову, но ветер истории всё это развеет»? Как отправили в отставку маршала Рокоссовского, бросившего в лицо Хрущеву в разгар антисталинской кампании: «Иосиф Виссарионович для меня святой!» И в чем главная ложь Путина?Эта бесстрашная книга не боится отвечать на самые запретные и опасные вопросы.
Ее величали «иконой советского кино» и «первой звездой СССР». Она была лицом великой эпохи и любимой актрисой Сталина. Ходили даже слухи о романе Вождя с Любовью Орловой… Как оказалось, это были не слухи, что подтвердила она сама! Любовь Петровна решилась написать о своих отношениях со Сталиным после того, как его тело вынесли из Мавзолея, а «разоблачение культа личности» переросло в информационную войну против «сталинизма». Она просто хотела восстановить справедливость и рассказать правду о любимом человеке… Разумеется, эта книга не могла быть опубликована ни в СССР, ни на Западе.
Эта книга — настоящая «бомба». Читать эти мемуары физически больно. Это — запретная «окопная правда» Новороссии. Горькая правда о подвиге Русского Мира и предательстве Кремля. О том, как дрались и погибали герои Донецка, пока Москва сливала Донбасс. О том, как наши мочили карателей в Дебальцевском котле, готовы были брать Мариуполь и освобождать Украину от бандеровской нечисти, но Кремль не позволил добить врага, позорно «прогнулся» перед «западными партнерами» и продал эту победу.