«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» - [34]
Я допустила ошибку и сама ее исправила. Разговор был тяжелым. Я чувствовала себя виноватой перед Муромцевым за то, что сорвала его с «насиженного» места ректора института. Ректором он был хорошим. А теперь обратно не вернешь. Институтом руководит другой человек. Предложила Муромцеву должность замначальника управления музучреждений в министерстве, но он отказался. Сказал, что давно собирался уйти на пенсию, устал. Чувствую, что он затаил на меня обиду. Вот, еще одного хорошего человека обидела Фурцева.
Никогда не считала Новый год особенным праздником. Праздники для меня – 8 марта, Первомай, 7 ноября. Вижу что-то неестественное в бодром новогоднем веселье. Пусть все плохое останется в старом году! Хотелось бы, но так же никогда не бывает. И все это знают, но притворяются. Не люблю пустого притворного веселья. Но приходится принимать участие. 8 марта – совсем другое дело. Это женский праздник, предвестник весны. Люблю весну. Первомай для меня – память о молодости. Помню, как еще девчонкой ходила на демонстрации. Мысленно сравниваю те демонстрации с этими. Радуюсь переменам. Годовщина Октября – самый великий из праздников. С этой даты все и началось.
А Новый год – пустое. Неестественные улыбки, фальшивые слова, шампанское, навязшая в зубах песенка про пять минут[153]. Блеску и мишуры много, а радости нет. Не люблю. Не привыкла.
Собиралась написать о маме, да все не поднималась рука. Первый Новый год встретили без нее. Я привыкла к тому, что мама всегда рядом. Даже когда она была далеко, я ощущала ее присутствие, мысленно с ней разговаривала. Поверить не могу, что мамы больше нет. Жалею о том, что из-за моей бешеной работы нам редко удавалось поговорить по душам. Мне часто говорили, что мы с мамой похожи. А мама, когда сердилась на меня, удивлялась – в кого ты только пошла такая? Ничего моего нет! Помню, как мама не хотела отпускать меня в Черноземье. «С ума сошла? Ты же ткачиха! Что ты понимаешь в сельском хозяйстве?» В сельском хозяйстве я тогда в самом деле ничего не понимала. Но верила, что справлюсь. Это у меня от мамы – верить в себя. «Сдюжим, мы живучие», – это любимая мамина присказка. Если веришь в себя по-настоящему, то сдюжишь.
Вижу маму во сне каждый день. Стоит в белой рубашке, с распущенными волосами, смотрит на меня и как будто хочет что-то сказать. Но ничего не говорит, только смотрит. Маришке она тоже снится. Бедная девочка скучает по своей прабабушке. Мне почему-то казалось, что дети легко примиряются со смертью близких. Это не так. Или просто внучка у меня такая чувствительная?
Без мамы чувствую себя очень одиноко. Завидую тем, кто верит в загробную жизнь. Так проще жить. Боль утраты меньше.
Мы с мамой хорошо понимали друг друга, но часто спорили. Находила коса на камень. Характеры одинаковые, одна другой не уступала. Сейчас жалею о том, что мы тратили драгоценное время на никчемные споры. Пообещала себе стараться не спорить со Светланой. Лучше поговорить о чем-то хорошем, чтобы она потом не жалела о том, о чем сейчас жалею я.
Мама ушла, и теперь у меня такое чувство, будто я следующая. Скоро придет и мой черед. Пока мама была жива, я думала – эка невидаль, шестьдесят лет. Маме восемьдесят, а она такая бодрая. А после маминой смерти я вдруг ощутила себя старой. Почему-то кажется, что смерть моя не за горами. Гоню от себя эту черную мысль, но она возвращается снова и снова. Заботливая Надя[154] привезла мне какое-то чудодейственное французское лекарство от нервов, но оно не помогает. Не могут французские пилюльки справиться с русской хандрой. Наша хандра лечится только нашими средствами.
Когда-то я всерьез собиралась заняться наукой. Даже в аспирантуру поступила. Но не получилось. Секретарю парткома института на науку времени не остается. Партийную работу я бросить на могла. 42-й год, война. В парткоме я тогда была нужнее. Да и сделать для института могла гораздо больше. Опыт партийной работы у меня был солидный, а в науке я делала первые шаги. Потом вообще ушла в райком. Так было нужно. С наукой простилась окончательно.
Прозвище «ткачиха», которое мне прилепили для того, чтобы меня уязвить, совершенно меня не ранит. Да, я начала свою карьеру у станка. В пятнадцать лет к нему встала. До сих пор с огромным удовольствием посещаю ткацкие фабрики. Станки уже давно не те, любопытно следить, как развивается производство. Я выросла из ткачихи в министра культуры. Выросла! Много работала, накопила огромный опыт, закончила два института[155], а не просто пересела от станка в министерское кресло. Сама, сама, все сама. Никто меня за уши в министры не тянул. Я горжусь своим прошлым и звание ткачихи ношу с гордостью. Никита Сергеевич однажды рявкнул на меня: «Что ты понимаешь, ткачиха!» Мы поспорили по поводу Албании. Никита Сергеевич придерживался жесткой позиции в международных делах. «Что Ходжа[156] себе позволяет? Да его Албания меньше Московской области! В порошок сотру!» А я считала, что надо действовать осторожнее, дипломатичнее. Хоть и мала Албания, а все же лучше иметь ее в друзьях. Вот и возник спор. Я ответила: «Никита Сергеевич, ткачихи разбираются в дипломатии не хуже слесарей!»
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Единственный из восьми внуков И.В. Сталина, Евгений Джугашвили является единомышленником и духовным наследником своего великого деда. И эта книга – не просто сенсационные мемуары, проливающие свет на кремлевские секреты и семейные тайны. Это – дань вечной памяти Вождя и его победной эпохи.Почему внук впервые увидел деда на трибуне Мавзолея, а второй раз – уже в гробу? Знаете ли вы, что после смерти Сталина на его сберегательной книжке нашли всего 30 тысяч рублей (для сравнения, самый дешевый автомобиль тогда стоил 8000)? Почему автор убежден, что его отец Яков Джугашвили не сдался в плен, а погиб в бою? Правда ли, что Жуков виноват в катастрофе 1941 года и как главный заговорщик «достоин расстрела»? Как «украинская мафия» во главе с Хрущевым убила Берию, а «проклятая каста» оклеветала Вождя? К кому были обращены пророческие слова Сталина: «Я знаю, что после смерти не один ушат грязи будет вылит на мою голову, но ветер истории всё это развеет»? Как отправили в отставку маршала Рокоссовского, бросившего в лицо Хрущеву в разгар антисталинской кампании: «Иосиф Виссарионович для меня святой!» И в чем главная ложь Путина?Эта бесстрашная книга не боится отвечать на самые запретные и опасные вопросы.
Ее величали «иконой советского кино» и «первой звездой СССР». Она была лицом великой эпохи и любимой актрисой Сталина. Ходили даже слухи о романе Вождя с Любовью Орловой… Как оказалось, это были не слухи, что подтвердила она сама! Любовь Петровна решилась написать о своих отношениях со Сталиным после того, как его тело вынесли из Мавзолея, а «разоблачение культа личности» переросло в информационную войну против «сталинизма». Она просто хотела восстановить справедливость и рассказать правду о любимом человеке… Разумеется, эта книга не могла быть опубликована ни в СССР, ни на Западе.
Эта книга — настоящая «бомба». Читать эти мемуары физически больно. Это — запретная «окопная правда» Новороссии. Горькая правда о подвиге Русского Мира и предательстве Кремля. О том, как дрались и погибали герои Донецка, пока Москва сливала Донбасс. О том, как наши мочили карателей в Дебальцевском котле, готовы были брать Мариуполь и освобождать Украину от бандеровской нечисти, но Кремль не позволил добить врага, позорно «прогнулся» перед «западными партнерами» и продал эту победу.