«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» - [32]
У меня есть Светлана, есть Маришка. А кто есть у Николая? К своим детям он, как мне кажется, относится равнодушно. Это чувствуется. Когда проживешь с человеком много лет, начинаешь чувствовать его настроение. Не понимать, понимать я его до сих пор не понимаю, а чувствовать. Иногда мне жаль Николая. Без притворства, по-настоящему. Я вообще очень жалостливая, за что всю жизнь и страдаю. Николай в силу своего характера очень одинок. И это чувство одиночества подталкивает его к неверным поступкам.
Понимать-то я его понимаю, а вот простить не могу.
Иванов был на совещании театральных работников в горкоме. Вернулся в расстроенных чувствах. Критиковали всех. Такое впечатление, будто в театральной сфере нет никаких достижений, одни недостатки. Ошибок хватает. Творческий процесс не может идти без ошибок. Но нельзя огульно хаять все и подтасовывать факты. Мне очень хорошо знаком метод подтасовки. Выбираются два-три схожих факта, и на этом основании начинают говорить о «тенденциях» и т. п. Раскритиковали даже такую хорошую постановку, как «Ревизор» театра Сатиры. Позвонила Гришину и выразила свое недоумение таким односторонним подходом. Гришин пообещал разобраться.
На совещании прошлась по нашим деятелям, которые любят заманивать к себе артистов обещанием московской прописки. Особенно злоупотребляют этим эстрадники. Берут пример с Утесова. Сначала раздают обещания, а потом обивают пороги с метровыми списками в руках. Артисту срочно нужна жилплощадь! Кому-то удается помочь, а кому-то нет. Все просят, не только я, а дома строятся по плану. Возникают обиды, склоки, кляузы пишутся. Предупредила, чтобы в будущем году сверх лимитов ни на что больше не рассчитывали. Терпение мое иссякло. Так и сказала: «Нужен вам этот талантливый-расталантливый артист? Жить без него не можете? Так прописывайте на свою площадь!» А то странно получается. Взять хотя бы Утесова. Его оркестр постоянно на гастролях. Для чего новому артисту выбивать жилплощадь в Москве? Он же в ней за год трех недель не проживет. Пусть остается прописанным у себя, где-нибудь в Воронеже, и оформляет командировку в местной филармонии. Но тогда этот артист еще подумает – а надо ли ему у Утесова первым с конца на заднем плане быть? А за московскую прописку согласится. В том-то и дело.
Когда-то Никита Сергеевич обещал за десять лет решить жилищный вопрос по всей стране. Коммунизм он тоже скоро обещал, но до коммунизма нам еще ой как далеко.
С содроганием вспоминаю то время, когда Комитет по культурным связям с зарубежными странами был отдельной структурой[146]. Мало того что каждый документ, касающийся выезда за рубеж или приглашения иностранных артистов, приходилось составлять в двух экземплярах, так еще у меня были постоянные трения с Романовским[147]. Ему почему-то казалось, будто я не понимаю тонкостей международного общения. Он постоянно пытался поучать меня. Если меня учат по делу, я не имею ничего против. Но не выношу, когда поучения делаются только ради поучений. Я мечтала, чтобы Романовского куда-нибудь перевели, но получилось так, что его послали в Норвегию, а комитет передали министерству культуры. Романовского погубила его близость к Шелепину[148]. Иногда от всех этих подковерных интриг бывает польза. Жаль, что редко. Труднее всего было объяснить зарубежным партнерам, почему наши с ними договоренности надо проводить через Комитет. «Разве в Советском Союзе министр не главный начальник?» – удивлялись они. Приходилось изворачиваться, говорить о коллегиальном принципе руководства и т. п. В 1963-м я предлагала передать Комитет моему министерству, но тогда меня никто не поддержал. Напротив – раскритиковали за «нездоровые тенденции». Хочу, мол, подмять все под себя и стать царицей. Именно тогда Суслов назвал меня «Екатериной Третьей». Я бы посмеялась, если бы не понимала, чем грозит подобное прозвище. Суслов никогда не говорит чего-то лишнего. У него все по делу, все со смыслом. Если кого в ЦК и боюсь по-настоящему, то это его. Он безжалостный. А я не люблю безжалостных людей. Если мы не станем жалеть друг друга, то кто нас пожалеет? Суслов плохо влияет на Брежнева. Я хорошо знаю Брежнева. Помню его совсем другим, не таким, как сейчас. Как будто два разных человека. Иногда думаю – неужели и я так сильно изменилась? Стараюсь быть добрее. Понимаю, что когда меня не станет, долго будут помнить только хорошее. Хочется, чтобы меня помнили долго. Меня пугает забвение. Я не тщеславна. Просто я хочу, чтобы меня помнили. Я много раз была свидетелем тому, как уничтожается память о человеке. Вчера аплодировали, носили на руках, а сегодня никто и не вспомнит. Я начинала работать в ЦК ВЛКСМ при Косареве[149]. Тогда его знала вся страна. А кто сейчас его помнит? Да что там далеко ходить – молодое поколение не знает, кто такой Маленков.
На коллегии разбирали работу замначальника управления культпросвета[150]. Развалила работу и пыталась оправдать свою халатность личными обстоятельствами. На мой взгляд, это худшее, что можно сделать в такой ситуации. Виновата, так принимай критику к сведению и исправляй ошибки. Не хочешь исправлять – скатертью дорога. Есть кем заменить. Я не люблю увольнять людей и всегда даю возможность реабилитироваться. Это надо ценить. И что это за «тяжелые личные обстоятельства»? Развод с дележом квартиры? Неприятность, конечно, но не такая, чтобы из-за нее пренебрегать работой. Работой вообще нельзя пренебрегать. Ни при каких обстоятельствах. Не выдержала и выступила с рассказом о себе. О том, как трудно было мне, когда родилась дочка. Тогда вдобавок ко всему была война. Но никакие личные обстоятельства на моей работе не сказались. А тут, видите ли, люди не могут четыре комнаты разменять. Прекрасно понимаю, к чему был упомянут размен квартиры. Вдруг Фурцева пожалеет и поможет с жилплощадью для бывшего мужа, устроит его в кооператив. Тогда и квартиру разменивать не придется. Странно, что, зная мой характер, люди позволяют себе подобные намеки.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Единственный из восьми внуков И.В. Сталина, Евгений Джугашвили является единомышленником и духовным наследником своего великого деда. И эта книга – не просто сенсационные мемуары, проливающие свет на кремлевские секреты и семейные тайны. Это – дань вечной памяти Вождя и его победной эпохи.Почему внук впервые увидел деда на трибуне Мавзолея, а второй раз – уже в гробу? Знаете ли вы, что после смерти Сталина на его сберегательной книжке нашли всего 30 тысяч рублей (для сравнения, самый дешевый автомобиль тогда стоил 8000)? Почему автор убежден, что его отец Яков Джугашвили не сдался в плен, а погиб в бою? Правда ли, что Жуков виноват в катастрофе 1941 года и как главный заговорщик «достоин расстрела»? Как «украинская мафия» во главе с Хрущевым убила Берию, а «проклятая каста» оклеветала Вождя? К кому были обращены пророческие слова Сталина: «Я знаю, что после смерти не один ушат грязи будет вылит на мою голову, но ветер истории всё это развеет»? Как отправили в отставку маршала Рокоссовского, бросившего в лицо Хрущеву в разгар антисталинской кампании: «Иосиф Виссарионович для меня святой!» И в чем главная ложь Путина?Эта бесстрашная книга не боится отвечать на самые запретные и опасные вопросы.
Ее величали «иконой советского кино» и «первой звездой СССР». Она была лицом великой эпохи и любимой актрисой Сталина. Ходили даже слухи о романе Вождя с Любовью Орловой… Как оказалось, это были не слухи, что подтвердила она сама! Любовь Петровна решилась написать о своих отношениях со Сталиным после того, как его тело вынесли из Мавзолея, а «разоблачение культа личности» переросло в информационную войну против «сталинизма». Она просто хотела восстановить справедливость и рассказать правду о любимом человеке… Разумеется, эта книга не могла быть опубликована ни в СССР, ни на Западе.
Эта книга — настоящая «бомба». Читать эти мемуары физически больно. Это — запретная «окопная правда» Новороссии. Горькая правда о подвиге Русского Мира и предательстве Кремля. О том, как дрались и погибали герои Донецка, пока Москва сливала Донбасс. О том, как наши мочили карателей в Дебальцевском котле, готовы были брать Мариуполь и освобождать Украину от бандеровской нечисти, но Кремль не позволил добить врага, позорно «прогнулся» перед «западными партнерами» и продал эту победу.