Я оставлю свет включенным - [93]
Никто не заметил, как поляну окружили люди в черном. Операция была молниеносной. Даню скрутили и уложили на землю. В наступившей суматохе и панике невидимый оператор остановил происходящее на экране – на светлом фоне замер огромный медведь на одном колесе. Музыка продолжала играть.
Наверное, поэтому Анна не сразу обратила внимание на то, что Генрих пытается ей сказать. А потом было уже слишком поздно. Он с трудом встал, чтобы броситься к сыну, лежащему на газонной траве в окружении группы захвата, и Марку, стоявшему над ним.
Генрих схватился за стол и рухнул на траву. Анна закричала что было мочи, музыку наконец-то остановили. Глафира бросилась к Марку и вцепилась ему в руку, но тот ее проигнорировал, словно надоедливую собачонку, просто стряхнув с руки.
– Папа! – не переставая, кричал Даня, в тщетной попытке разглядеть неподвижную фигуру отца, вокруг которого стали собираться люди, пытавшиеся оказать первую помощь и вызвать «Скорую».
– Заткнись! – Марк больно ткнул его в спину. – Ты уже достаточно пообщался с папой!
– Отпусти его! – Глафира снова кинулась к Марку. – Как ты мог? Ты же обещал!
– Я ничего не обещал тебе, Глафира. – Марк по слогам произнес ее имя.
– Глафира? – не понял Даня.
– Пусть попрощается с отцом! – Глафира чувствовала, что еще немного – и она разрыдается.
– Не мешай мне делать мою работу, – медленно и очень зло приказал Марк, игнорируя ее взгляд.
Он поднял Даню с землю и под взглядами обалдевших присутствующих повел его к небольшому автобусу.
– Обыскать дом, – кивнул Марк группе захватал. – Забирайте все документы, носители, вещи и так далее.
– Глафира! – крикнул было Даня, но тут же получил от Марка по почкам.
– Она тебе не Таша, ее зовут Глафира, – прошептал ему на ухо Марк. – А ты расскажешь мне обо всех, кто тебя покрывал, иначе даже на могилку к папаше сходить не сможешь.
Он опустил руку в карман джинсов Дани и тут же достал ее, сжимая в ладони прозрачный пакетик с белым порошком.
– Что это у нас такое? – глумливо поинтересовался Марк. Данила ничего не ответил, неотрывно глядя на неподвижно лежащего на земле отца и рыдающую над ним Анну Ивановну.
Под растерянными взглядами всех присутствующих Марк надел на Даню наручники, запихнул его в автобус и закрыл за собой дверь. Автобус тут же тронулся с места. Вдалеке раздался тревожный гул сирены «Скорой помощи», приехавшей на место слишком поздно.
В ее болезни все-таки были положительные моменты. Хотя на открытии завещания, на которое ее зачем-то позвали, Анна чувствовала себя не очень уютно. Все время спрашивала: где Генрих, когда же его выпишут из больницы? Она совсем не хочет заниматься его делами без него самого.
Глафира поддерживала ее под руку и была все время рядом. В небольшом кабинете, чьи стены были обшиты деревом и увешаны немного мрачноватыми пейзажами, нотариус объявил последнюю волю покойного.
Половину своих средств (а их размер потряс Глафиру до глубины души) Генрих Карлович Мамонтов завещал своему единственному сыну Даниле. Вторую половину он разделил между «Особняком», Натальей (Глафирой) Дорман и Анной Ивановной Сечиной. Последней он оставил «Усадьбу» и оплаченный на десять лет вперед счет за электричество. Анна Ивановна могла хоть каждый день устраивать праздничную иллюминацию, в ее доме не погаснет и лампочка.
Наталье Дорман Генрих Карлович оставил внушительную сумму при условии, что та присмотрит за Анной Ивановной Сечиной. После кончины последней усадьба будет разделена между Данилой Мамонтовым и Натальей Дорман.
– Где Генрих? Почему он опаздывает? – недовольно поинтересовалась Анна Ивановна, бросая взгляд на часы.
– Анна Ивановна, он ждет нас дома. – Глафира мягко погладила женщину по руке.
Та сдавала на глазах. В волосах отчетливо засверкала седина. На встречу она надела не совсем свежее платье и обошлась без украшений. Глафира вдруг почувствовала гнев: в «Особняке» могли бы и более внимательно присмотреть за внешним видом своей постоялицы. Ничего, теперь она займется этим сама, и дело вовсе не в деньгах Генриха Карловича.
– Ну я ему устрою! – пообещала Анна Ивановна, вставая и кивая нотариусу. – Благодарю вас.
Нотариус молча кивнул и поспешил открыть дверь перед своими посетительницами. Тепло попрощался с обеими и предложил Глафире обращаться к нему, если будет что-то нужно.
– Посоветуйте мне, пожалуйста, хорошего адвоката по уголовным делам, – твердо попросила Глафира.
– Хорошего или такого, кто никогда не проигрывает? – уточнил нотариус.
– Последнего. Мне очень нужно вытащить одного человека.
– Я пришлю вам номер телефона, – пообещал нотариус, с интересом оглядывая Глафиру. Та сделала вид, что не заметила его взгляд, и, поддерживая Анну Ивановну под руку, вышла с ней на улицу.
Шел дождь. Затяжной унылый серый дождь, смывающий краски радости с улиц. Люди оделись в темные одежды, сливаясь с домами и тучами. Дождь смывал все события последних недель, уносил их в водостоки, где они позже уйдут в землю и прорастут на другом конце мира изумрудными растениями, символами весны. Жизнь продолжается, даже если вдруг она разваливается на части и начинает казаться, что их никогда не склеить.
Десять лет назад в страшном пожаре Лиля потеряла новорожденную дочь. В заключении спасательных служб было сказано, что обнаружить ничего не удалось, но Лиля своими глазами видела, кинувшись к детской, когда пожар только занимался, что кроватка была пуста. Кто-то украл ее дочь! И ни увещевания любимого мужа, ни диагнозы психиатров не смогут ее в этом переубедить. Даже если придется вступить в схватку со всем миром, Лиля свою девочку найдет.
София — известный по всему миру автор бестселлеров, однако она уже давно не чувствует радости от успеха и с каждым днем все глубже погружается в трясину депрессии. Ее брак разваливается, муж ей изменяет и дорожит только собственной карьерой. Однажды София решает все бросить и просто улететь — не важно куда, ведь это ее последний шанс на спасение. А судьба тем временем тасует свою колоду, выверяя каждую из случайностей так, чтобы она полностью изменила жизнь двух доведенных до отчаяния людей.
Счастье Дины украла лучшая подруга Вероника. Она вышла замуж за ее жениха, родила ему двоих прелестных детей и переехала в дом, который Дина уже называла своим. Дина же погрузилась в пучину депрессии, потеряла работу и проводит дни в слежке за Вероникой. Когда та бесследно пропадает, подозрение сразу же падает на Дину. Чтобы избежать несправедливого наказания, она решает разыскать бывшую подругу и вскоре понимает, что жизнь Вероники вовсе не была столь радужной, как казалось. Разматывая клубок чужих тайн, Дина попытается вернуть и собственную жизнь.
Вере завидовали – красавец-муж, богатый дом, благополучная с виду семья. Но никто не знал, какие проблемы скрываются за красивым фасадом. И однажды женщина, прихватив с собой дочь, сбежала от проигравшего ее в карты мужа, чтобы вернуться в те места, где прошла ее юность, взглянуть в глаза своему прошлому и встретиться со старой, но не отгоревшей за все эти годы любовью.
У Жени была ясная цель — выйти за богатого мужчину и жить в достатке и радости, не обременяя себя ничем, кроме заботы о собственной внешности. Но однажды в дверь ее позвонил мальчик, назвавшийся Жениным сыном. И появление этого ребенка, страдающего тяжелым пороком сердца, изменило всю жизнь молодой женщины.
В аэропорту Франкфурта пожилой женщине становится плохо. Свидетельницами происшествия оказываются две сестры – успешная Диана и невезучая Лида. Но Диана, боясь опоздать на рейс, убегает, а Лида остается помочь. Спустя какое-то время обеим сестрам приходят посылки. Незнакомка решила наградить их «по справедливости» за те поступки, которые они совершили, и вскоре жизнь обеих сестер непредсказуемо меняется.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Нина, вдовствующая учительница, вынуждена уехать из страны по визе невесты, чтобы вызволить сына из сетей наркодилера. Богдана, торгующая шубами, воспользовалась услугами брачного агентства, чтобы познакомиться с иностранцем и сбежать от бедности и опостылевшей серости. Ольга, эксперт-искусствовед, хочет спасти любимого человека, заключившего невыгодную сделку и влезшего в долги. Три женщины, три судьбы, один континент – Америка. И одна на всех вера в то, что счастье достижимо и все ошибки исправимы.
Мона, кажется, родилась с серебряной ложкой во рту. Отец ее боготворит, денег всегда более чем достаточно, а потому все, что ей требуется от жизни, – это острые ощущения. Наркотики – пожалуйста, секс в кабинке супермаркета – да с удовольствием! Но однажды Мону похищают, и она оказывается в очень странном месте, называемом Перекрестком Старого профессора, более всего похожим на психиатрическую клинику или тюрьму строгого режима. Возможно ли вообще выжить в подобных условиях той, кто привыкла, чтобы ее малейшие прихоти немедленно исполнялись?..
Эльза любит рисковать и без колебаний идет к намеченной цели. Ей нужно устроить побег для сидящего в тюрьме возлюбленного — и она не сдастся. Даже если сам возлюбленный проявит слабину, Эльза не позволит ему повернуть назад. Ее любовь похожа на страстный и красивый танец, правда, нередко его финалом оказывается смерть.