Я оставлю свет включенным - [36]
– Ну если вдвоем, то недолго. А ты откуда к нам приехала? – поинтересовался он, срывая травинку с обочины и засовывая ее между зубами. Однажды он увидел, что так делают старшеклассники, отработал навык и использовал при случае, потому что ему это казалось особым шиком. Но на этот раз, попытавшись перекатить травинку из одного уголка рта в другой, Митя чуть не подавился и закашлялся. На глазах выступили слезы – ну как назло! Сто раз уже пробовал и ничего, а тут надо было подавиться!
– Из города, – почему-то горестно вздохнула Николь, не заметившая Митиного провала, и посмотрела вперед, где в сизой осенней дымке виднелся мост через реку. Дорога, самая большая в поселке, вела к нему. За мостом толстой стеной возвышался сосновый бор, из которого в утренней тишине уже разносились голоса грибников. Таша тоже туда собиралась. При мысли о пирожках с грибами, которые она наверняка испечет к пятичасовому чаю, у Мити засосало под ложечкой.
– А спорим, ты в своем городе не ела таких пирожков с грибами, как пекут у нас. – Мите отчаянно захотелось растормошить Николь, оживить хотя бы немного. Сейчас она напоминала ему куклу Мальвину из старого фильма, который он видел очень давно и отчего-то запомнил только девочку с голубыми волосами.
– Я не люблю пирожки, – снова вздохнула Николь и сгорбилась. Ее мать редко готовила, почти никогда. Она покупала еду в кулинарии, и та казалась Николь отвратительной на вкус.
– Приходи к нам сегодня на чай в пять часов. Мы испечем пирожки. На что спорим, что тебе понравится?
Николь снова вздохнула и ничего не ответила, просто опустила глаза на лаковые туфельки, которые уже припорошила деревенская пыль. Митя, выплюнув дурацкую травинку, просто шагал рядом. Все темы для разговора внезапно исчерпались. Ну не говорить же с ней об училке и одноклассниках, в самом деле! Кому это интересно? А что интересно таким девочкам, как Николь, он понятия не имел. Но собирался разузнать, чего бы это ему ни стоило.
– Знаешь, а мы живем в викторианской эпохе, – немного подумав, предъявил он свой главный козырь.
Николь повернула голову и еще больше стала похожа на куклу из фильма. В тот момент, когда та вдруг ожила.
– Как это? – удивленно спросила она, еще шире распахивая глаза.
– Сейчас я тебе все расскажу! – расправил плечи Митя.
Бинго!
Спала Анна беспокойно, проснулась рано и несколько минут просто лежала в кровати, пытаясь прийти в себя. Ночь оставила тяжелое послевкусие. Настырный Генрих Карлович не отставал до самого «Особняка», нарушив все планы. Топиться под утро уже не было сил, и Анна Ивановна решила отложить мероприятие до вечера. Предстояло прожить еще один день в кошмаре. При одной этой мысли она почувствовала, как силы разом оставили ее. А вдруг этот Генрих Карлович все-таки нажалуется врачу и к ней приставят наблюдающего?
Анна Ивановна подскочила в кровати и схватила теплый темно-синий халат, аккуратно лежащий рядом на стуле. Пришлось купить его, делая вид, что собирается надолго в эту богадельню. Накинув халат на шелковую пижаму (вот уже сорок лет, как Анна Ивановна спала исключительно в шелковых пижамах и не собиралась изменять этой привычке даже на пороге смерти), она с некоторым трудом умылась и почистила зубы. Немного поразмыслила, не принять ли ей душ, но затем решила поскореей отправиться на поиски вчерашнего знакомца и сделать все возможное, чтобы убедить его в том, что топиться она вовсе не собиралась. После вчерашнего всплеска горя они с Генрихом молча дошли до «Особняка», на пороге которого он поцеловал ей руку и, коротко кивнув, отправился в свой номер. Анна Ивановна понятия не имела какой.
Выйдя в коридор, Анна Ивановна направилась к соседней двери. Наверняка бесцеремонная Клавдия, как там ее, в курсе, где искать этого Генриха Карловича, прости господи!
Решительно постучав в дверь соседки, Анна Ивановна стала ждать ответа.
– Входите, не заперто! – донеслось изнутри.
Анна Ивановна толкнула дверь и словно бы перенеслась на шестьдесят лет назад. Подобная обстановка была еще у ее покойной бабушки. Лаковая мебель, вязанные крючком салфетки, на стене портрет молодого Вячеслава Тихонова в роли Штирлица. В комнате стоял даже допотопный телевизор, из тех, что переключались поворотом рычага.
– Что смотришь? Не ожидала? Я как хату продала, так все добро сюда и свезла. А что его чужим людям отдавать? Да и я себя как дома чувствую, – вместо приветствия заявила Клавдия Семеновна, выходя из ванной и с легким неодобрением разглядывая новую соседку. Вот уж фифа так фифа. С утра пораньше в брюках и блузке, вон, даже жемчуг в уши и легкий платок на шею нацепила.
– Ну если вам так комфортно, – сдержанно ответила Анна Ивановна, немедленно чувствуя приступ тошноты и духоты. Она до дрожи ненавидела подобные интерьеры.
– Полегче тебе уже? – искренне поинтересовалась Клавдия Семеновна. Она заканчивала утренний туалет, проводя большой тяжелой щеткой по коротким волосам. Затем извлекла из лакированной тумбочки старую помаду, которую принялась выскабливать с помощью зубочистки и аккуратно наносить перед зеркалом, тщательно следя за тем, чтобы пигмент попадал во все складочки.
Десять лет назад в страшном пожаре Лиля потеряла новорожденную дочь. В заключении спасательных служб было сказано, что обнаружить ничего не удалось, но Лиля своими глазами видела, кинувшись к детской, когда пожар только занимался, что кроватка была пуста. Кто-то украл ее дочь! И ни увещевания любимого мужа, ни диагнозы психиатров не смогут ее в этом переубедить. Даже если придется вступить в схватку со всем миром, Лиля свою девочку найдет.
София — известный по всему миру автор бестселлеров, однако она уже давно не чувствует радости от успеха и с каждым днем все глубже погружается в трясину депрессии. Ее брак разваливается, муж ей изменяет и дорожит только собственной карьерой. Однажды София решает все бросить и просто улететь — не важно куда, ведь это ее последний шанс на спасение. А судьба тем временем тасует свою колоду, выверяя каждую из случайностей так, чтобы она полностью изменила жизнь двух доведенных до отчаяния людей.
Счастье Дины украла лучшая подруга Вероника. Она вышла замуж за ее жениха, родила ему двоих прелестных детей и переехала в дом, который Дина уже называла своим. Дина же погрузилась в пучину депрессии, потеряла работу и проводит дни в слежке за Вероникой. Когда та бесследно пропадает, подозрение сразу же падает на Дину. Чтобы избежать несправедливого наказания, она решает разыскать бывшую подругу и вскоре понимает, что жизнь Вероники вовсе не была столь радужной, как казалось. Разматывая клубок чужих тайн, Дина попытается вернуть и собственную жизнь.
Вере завидовали – красавец-муж, богатый дом, благополучная с виду семья. Но никто не знал, какие проблемы скрываются за красивым фасадом. И однажды женщина, прихватив с собой дочь, сбежала от проигравшего ее в карты мужа, чтобы вернуться в те места, где прошла ее юность, взглянуть в глаза своему прошлому и встретиться со старой, но не отгоревшей за все эти годы любовью.
У Жени была ясная цель — выйти за богатого мужчину и жить в достатке и радости, не обременяя себя ничем, кроме заботы о собственной внешности. Но однажды в дверь ее позвонил мальчик, назвавшийся Жениным сыном. И появление этого ребенка, страдающего тяжелым пороком сердца, изменило всю жизнь молодой женщины.
В аэропорту Франкфурта пожилой женщине становится плохо. Свидетельницами происшествия оказываются две сестры – успешная Диана и невезучая Лида. Но Диана, боясь опоздать на рейс, убегает, а Лида остается помочь. Спустя какое-то время обеим сестрам приходят посылки. Незнакомка решила наградить их «по справедливости» за те поступки, которые они совершили, и вскоре жизнь обеих сестер непредсказуемо меняется.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Нина, вдовствующая учительница, вынуждена уехать из страны по визе невесты, чтобы вызволить сына из сетей наркодилера. Богдана, торгующая шубами, воспользовалась услугами брачного агентства, чтобы познакомиться с иностранцем и сбежать от бедности и опостылевшей серости. Ольга, эксперт-искусствовед, хочет спасти любимого человека, заключившего невыгодную сделку и влезшего в долги. Три женщины, три судьбы, один континент – Америка. И одна на всех вера в то, что счастье достижимо и все ошибки исправимы.
Мона, кажется, родилась с серебряной ложкой во рту. Отец ее боготворит, денег всегда более чем достаточно, а потому все, что ей требуется от жизни, – это острые ощущения. Наркотики – пожалуйста, секс в кабинке супермаркета – да с удовольствием! Но однажды Мону похищают, и она оказывается в очень странном месте, называемом Перекрестком Старого профессора, более всего похожим на психиатрическую клинику или тюрьму строгого режима. Возможно ли вообще выжить в подобных условиях той, кто привыкла, чтобы ее малейшие прихоти немедленно исполнялись?..
Эльза любит рисковать и без колебаний идет к намеченной цели. Ей нужно устроить побег для сидящего в тюрьме возлюбленного — и она не сдастся. Даже если сам возлюбленный проявит слабину, Эльза не позволит ему повернуть назад. Ее любовь похожа на страстный и красивый танец, правда, нередко его финалом оказывается смерть.