Я обязательно вернусь - [6]
— Рехнулась баба! По себе обо всех судит. Видать, сожителя у какой-то подружки отбила и увела.
— Не знаю! Но мне теперь не хочется с нею говорить, в душу наплевала.
— Она о твоих абортах знает?
— Нет, я с нею на такие темы молчу. Не было меж нами понимания, даже когда вместе жили. Я отцу больше доверяла, чем ей. Но и с ним не откровенничаем. Какая-то пропасть появилась меж нами. Ее не перешагнуть, чужими стали, — призналась Юлька трудно.
— Погоди, повзрослеть тебе нужно, чтоб не только разумом, а и сердцем все восприняла и поняла б отца. Ну не мог он до стари лет жить холуем в своей семье. Я видела, как ему необогретому жилось. Ты устала от одиночества, а он в семье сиротою жил. Вот и решился все изменить. Дай Бог, чтоб получилось и повезло ему, — перекрестилась Анна.
— Он звал меня. Но я отказалась. Сказала честно, что не хочу видеть новую жену, она на семь лет старше меня. О чем он думал? Как стану ее называть?
— Он тебя ни к ней, к себе звал, зря отказалась. Борис навсегда твоим отцом останется. И женщины тут ни при чем! — сказала Анна строго. И вздрогнула от неожиданного стука в окно. Вскоре в дом завели громоздкого человека. У того лицо от боли перекошено, со лба пот ручьями течет:
— Помоги, Аннушка! Прохор со стога дербалызнулся. Кажись, ногу сломал на хрен! Выручи мужика! Глянь, что с им утворилось? — просили двое пожилых мужиков, втащивших Прошку
— Давайте в зал его ведите, усадите в кресло. Сейчас гляну, — заспешила знахарка на кухню, помыла руки и вернулась в зал.
Анна ощупала опухшую щиколотку. И сказала Прохору:
— Потерпеть придется, голубчик мой. Перелома нет, а вот вывих имеется. Надо чтоб мужики придержали тебя на секунду. Потерпишь? — спросила тихо.
— Что хочешь делай, только помоги, сил нет терпеть эту боль, — взмолился Прохор.
Когда мужики придержали его, Анна, ухватив ногу за пятку, резко дернула ее на себя, повернула и быстро отпустила. Мужик взвыл не своим голосом. От страха Юлька задрожала, а кот, дремавший на кухне, мигом выскочил в форточку.
— Ну, что Прохор? Как нога? — встала Анна с корточек, вытерла холодный пот со лба человека. Тот осторожно пошевелил ногу:
— Мама родная! Не болит! Отпустило, — разулыбался мужик, не веря в счастье.
— Я ж говорила, немного потерпеть придется. Упал неудачно. Зато теперь все позади, — успокаивала Анна мужчин.
— Спасибо, голубушка наша, чтоб мы делали без тебя! — полез человек в карман, вытащил деньги.
— А вот это не надо! Я ничего такого не сделала. Да и болезни не было. За ту ерунду даже грешно говорить о деньгах. Ступайте с Богом! — пошла проводить людей во двор. Прохор пообещал на днях навестить Анну:
— Может, и я сумею чем-то тебе помочь. Можно завтра вечером загляну?
— Коль во мне нужда случится, приходи. Но пустым голову не забивай ни себе, ни мне. Займись своими делами. Их у тебя прорва!
Люди ушли. Юлька удивленная смотрела им вслед, потом оглянулась на бабку. Та уже накинула платок, чтоб пойти в сарай к скотине.
— Побудь дома, там я и без тебя справлюсь, — остановила внучка. И ушла, тихо прикрыв за собою дверь. Когда вернулась домой, спросила Анну:
— Бабуль, а что в Сосновке нет врачей?
— Есть свой медпункт, и даже фельдшер при нем имеется. Только не идут к нему люди. Все от того, что часто видели его пьяным. Тут, как сама понимаешь, пьяному и слабому веры нет. Вот и пустует его медпункт. В деревне народ хоть и темный, но свое понятие о людях имеет. Их словами не убедить, а что сами видят, помнят крепко.
В этот вечер они долго парились в бане, а когда вернулись, увидели на крыльце бабку. Та сидела на крыльце грустным воробышком и терпеливо ждала хозяев. Заслышав шаги, встала навстречу и сказала, виновато улыбаясь:
— Подсоби, Анюта, не стало сил, как скрутила боль. Голова кружится, в глазах все рябит, тошнота и бессонница вконец одолели. Хоть живьем на погост иди. Да кто внуков доглядит? Подмочь нужно детям. Ну, как им самим всюду управиться? Но и я разваливаюсь, — вошла в дом, держась за стены.
— На вот, выпей настойку мяты. Корень свежий, хороший, должен быстро помочь, — влила в стакан с водой ложку настоя. Бабка выпила, присела, а уже через полчаса пошла домой, забыв о хвори. Уходя, словно забыла на окне баночку меда. Когда Анна приметила, старушка уже давно успела вернуться к себе домой.
— А что, даже аптеки тут нет? — удивилась Юлька.
— Все в одном медпункте. Но ведь вдобавок к любому лекарству человеку нужна вера. Без нее ничто не поможет болящему. Это точно знаю, — говорила Анна.
— Неужели в вашем медпункте даже мятной настойки нет? — удивилась Юлька.
— Не знаю. Наверняка есть, но не верят фельдшеру и покупать у него лекарства не хотят. На приемы к нему никто не идет. Чуть кто заболеет, ко мне идут, — рассмеялась Анна, что-то вспомнив, и продолжила:
— Меня Аркадий Кротов, наш фельдшер, открыто называет конкуренткой. А зачастую посылает ко мне больных, говорит, что сам не сможет справиться и помочь. Вот тебе и дипломированный специалист.
— Баб! А ты знахаркой когда стала?
— Давно. Считай лет с двенадцати!
— Так рано? Кто ж саму учил?
— Моя бабка! Лет с пяти с собой брала в лес, в поля, на луг и все показывала, рассказывала, про всякую болезнь говорила. Ее еще в то время по всем деревням знали, с разных городов приезжали к ней лечиться. Слух о человеке всегда впереди скачет.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Девять историй, девять жизней, девять кругов ада. Адам Хэзлетт написал книгу о безумии, и в США она мгновенно стала сенсацией: 23 % взрослых страдают от психических расстройств. Герои Хэзлетта — обычные люди, и каждый болен по-своему. Депрессия, мания, паранойя — суровый и мрачный пейзаж. Постарайтесь не заблудиться и почувствовать эту боль. Добро пожаловать на изнанку человеческой души. Вы здесь не чужие. Проза Адама Хэзлетта — впервые на русском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!