Я ничего не могу сделать - [14]

– Отец тоже умер рано, других родственников у меня не было. В деревне меня не очень-то любили. Пара мутных иллюстраций к вышесказанному. Только учитель со мной занимался, а я ему помогал по хозяйству. Лицо учителя. Энциклопедия архитектуры. Потом он умер. У меня были мамины документы, и я решил пробираться в Хонти. Пешком дошел до побережья, потом по морю на лодке. Ночь, мрак. Блики от фонаря на воде, на мокром лодочном борту. Мне потом объяснили, как мне повезло. Полицейский в участке за столом, собственные руки в мозолях. Я получил документы, жил на пособие, учился, потом поехал в столицу. Поток ярких, богатых деталями образов – толпа под куполом вокзала, заполненная автомобилями улица, башни Дворцовой площади, колонны с капителями, узкие стрельчатые окна, световой барабан собора… – передающий улыбается воспоминаниям, оператор легонько встряхивает головой, ошеломленный мельканием на экране. Подал прошение на архитектурный факультет, а пока меня не зачислили, работал мусорщиком. Аудитории, лица, чертежи, книги, зачетный лист. Теперь вот приехал сюда.

– Вы бывали в городах Центральных Губерний? Хоть в каком-нибудь городе?

– Не. Смутный образ, картинка из книжки: столичная Черная Крепость, какой она была до бомбардировок.

– Знали там кого-нибудь, кроме односельчан?

– Ну, из соседней деревни. И ведь не вру: нельзя же сказать, что я ЗНАЮ тех, кого видел в записях.

– А здесь у нас, в Малундарге, много с кем успели познакомиться?

– Ну не очень. Но мне тут нравится. Одногруппник, сестра одногруппника. Квартирная хозяйка. Сосед и соседка. Продавщица хлебной лавки. Профессор. Митисте Касаре, ее рисунок. Мицу Галуха с трубой в руке. Эрте в желтой рубахе.

– Да, наверное, после деревенской жизни студенчество вам не кажется трудным периодом? – господин Кайтале добродушно усмехнулся. – Вижу, вы не чета нашим маменькиным сынкам… А это что за девушка?

Он жестом подозвал Дэка к экрану. На экране была Эрте, такая, какой он ее рисовал. Четкий выделенный образ в муаровом тумане. Удивительно красивой она ему запомнилась, кажется, на самом деле была хуже…

– Эрте? Я с ней вчера танцевал в клубе, но мы… – Дэк нахмурился и очень натурально покраснел. – Вы же сказали, не будет личных вопросов!

– Извините. Я не думал, что это личный вопрос!

– Не то чтобы личный, ну… Я ее не провожал даже. Но это ведь не имеет значения, с кем я танцевал?

– Нет, конечно же, нет. Просто, раз уж речь зашла о девушках… В контракте, который мы с вами сейчас подпишем, будет пункт о неразглашении. Это значит, что вы не должны будете рассказывать ни о чем, имеющем отношение к проекту, за пределами этого здания. Вы понимаете почему: нам нужен уникальный, неповторимый проект, любая утечка информации сильно расстроит господина губернатора. Прошу вас отнестись к этому пункту со всей серьезностью, он включает в себя и близких друзей, и девушек.

– Конечно. Что я, не понимаю, что ли?

– Вот и замечательно. – Господин Кайтале взял его за плечо и дружески направил к двери. – Что касается славы, она сама вас найдет, дайте срок. В особенности если с этим проектом все будет благополучно, – он станет вашим билетом в будущее, за это я ручаюсь. Но пока придется проявить немного терпения…

Господин секретарь журчал и ворковал, пока они спускались в небольшой холл, где под широким окном в форме полукруга уже был накрыт столик с напитками и лакомствами. В одном из кресел лежала зеленая папка, которую господин Кайтале сразу взял в руки.

– Вы угощайтесь, а я буду рассказывать. Как доверенное лицо господина губернатора, я буду менеджером проекта, так что нам предстоит тесное сотрудничество. Я полагаю, эта работа доставит вам удовольствие, преподаватели аттестуют вас как творческую натуру, но в то же время это и серьезный вызов. Господин губернатор хочет получить здание, которое стало бы украшением исторической части города. Оно должно гармонично вписаться в ансамбль и в то же время продемонстрировать новейшие достижения архитектурной мысли. Здесь перечислены технические требования – количество помещений, их площадь, назначение. Нам видится шести– или семиэтажное здание, компактно расположенное, и с интересным оформлением крыши, ничего, знаете ли, тупого и плоского в новом духе. Что-то такое, что давало бы эстетичный силуэт. Смотровая площадка, на чердаке мансарды, пусть там будут окна…

Дэк жевал печенье и слушал. Что-то тут было не так. Ага, вот.

– Извините, господин Кайтале…

– Да?

– Вы сказали «в исторической части города». А где именно?

Как и все студенты профессора Недже, Дэк прекрасно знал исторический центр Малундарга. Негде там было строиться. Не на площади же перед Старой Ратушей.

– Сейчас я вам покажу, тут есть план этого места. Вот здесь, на улице Трех Рыб, будет снесен аварийный дом, и на этой площадке реализуем ваш проект.

– Дом У Трех Рыб? – ошеломленно переспросил Дэк. Профессор половину экскурсии продержал их под накрапывающим дождиком, объясняя, почему фасад одинаково гармоничен во всех ракурсах.

– Да, его так называют.

– Но это же памятник архитектуры.

– По этому поводу, – господин Кайтале изящно развел ладони в стороны, а потом будто бы накрыл ими два невидимых, но шустрых предмета, и на лице его появилась снисходительная улыбка, – есть разные мнения. Несомненно, однако, что здание не подлежит реставрации, его в любом случае пришлось бы сносить. Такова реальность, Дэк, даже камень не вечен, и самый старый город меняет свой облик. Но лично я верю, что перемены будут к лучшему. Вы согласны со мной?