Я ненавижу свою шею - [6]

Я вышла замуж и совершенно съехала с катушек на почве готовки. Я готовила бразильские национальные блюда. Заворачивала начинку в тесто фило. Фаршировала виноградные листья. Делала суфле. Прошла специальные курсы по использованию кухонного комбайна. Я даже приготовила целый китайский банкет с лимонным цыпленком по рецепту Ли Лума. Ли Лум работал шеф-поваром Pearls, знаменитого китайского ресторана, где невозможно было заказать столик. Те счастливчики, кому это все-таки удавалось, запоминали свой ужин навсегда: в блюдах содержалось столько глутамата натрия, что бессонница на годы вперед была им обеспечена. Чтобы приготовить лимонного цыпленка по рецепту Ли Лума, полоски куриной грудки окунали в муку из водяного каштана, затем обжаривали, опускали в соус с измельченным ананасом и выливали сверху бутылку концентрированного лимонного сока. Этот рецепт я тоже узнала из колонки Крэйга Клэйборна в New York Times. Сам Крэйг, разумеется, в любой момент мог прийти и запросто поужинать в Pearls. Мне очень хотелось однажды сходить туда с ним, ну и для начала познакомиться и стать близкими друзьями.

Как-то раз я попала в Pearls и с изумлением обнаружила: чтобы тебе дали столик, мало быть просто известным — есть уровни популярности. Те, кто оказывался достаточно знаменитым для Pearls, получали столик; чуть более знаменитые могли рассчитывать на то, что сама Перл подойдет к их столику и расскажет о специальных предложениях. А еще была истинная слава, и только ее обладатели имели возможность заказать особую рыбу в хрустящей сладко-пряной панировке. Да, Нью-Йорк — он такой. Простым смертным нельзя даже заказать особую рыбу.

Я стала фрилансером: писала статьи для журналов. Одна из первых моих статей как раз посвящалась Крэйгу Клэйборну и Майклу Филду, которые, как выяснилось, сильно враждовали. В ходе работы я познакомилась с Крэйгом, а когда статья вышла, он пригласил меня домой. Что он подал на ужин, я забыла — видимо, это было что-то не очень запоминающееся. А потом Клэйборн пришел на ужин ко мне, и я приготовила блюдо из его кулинарной книги — чилийское рагу из морепродуктов и хлеба, рецепт Фелиции Монтеалегре, жены Леонарда Бернстайна. Поверить не могу, что до сих пор помню ее имя и то, как оно пишется. Это особенно удивительно, если учесть, что рагу оказалось клейкой мутной массой и страшным разочарованием, а на продукты я потратила бешеные деньги.

Мы с Крэйгом так и не стали закадычными друзьями, но вряд ли тут была вина Фелиции. После двух совместных ужинов мне стало абсолютно ясно, что у нас нет будущего. Не поймите меня неправильно, Крэйг оказался милым парнем, но таким молчуном, что после нашего знакомства я больше не смогла вести с ним даже воображаемые беседы.

Примерно в то же время я познакомилась с Ли Бэйли. Честно скажу, если у меня и остались какие-то чувства к Крэйгу Клэйборну, их вырвал с корнем ураган по имени Ли. Бэйли дружил с моей подругой Лиз Смит, которая считала своим долгом подружить всех своих знакомых между собой. Как-то вечером она пригласила нас на ужин к Ли домой. Он жил в Ист-Сайде, где-то в районе Сороковых улиц; его квартира занимала целый подвальный этаж. Мне запомнилось, что стены у него были обиты соломенными циновками, как делают в Японии, и это была самая потрясающая квартира из всех, которые мне доводилось видеть. Простая, красивая, удобная, без единого дорогого предмета обстановки, без картин и ярких цветов — только бежевое. Ли как-то сказал: «С цветом нужно быть очень осторожным».

Нас позвали к столу. Свиные отбивные, кукурузная каша, листовая зелень и блюдо крошечных печеных райских яблочек. Вкусно до невозможности! Еда неприхотливая, честная и простая, но что-то в ней было… Ах, прелестные райские яблочки! Вы бы их только видели! Тот вечер стал для меня откровением и укором всему, что я когда-либо купила, всему, что когда-либо приготовила. Я с ужасом вспоминала свой фиолетовый диван. Свою коллекцию раскрашенных деревянных зверюшек из Мексики. Свои красные тарелки и пушистый ковер. Мои блюда были слишком сложными, слишком надуманными. Ли Бэйли никогда бы в голову не пришло готовить бразильскую национальную еду или лимонного цыпленка по рецепту Ли Лума. Какая чушь! Я с ужасом осознала, что вся моя прежняя жизнь была ошибкой.

Я немедленно развелась, отдала бывшему мужу всю нашу мебель и стала учиться у Ли Бэйли. Купила стулья, которые он мне велел купить, и круглый обеденный стол, совсем как у него, потому что думала: именно стол — секрет хорошей вечеринки. Ведь в гостях у Ли всегда было веселее, чем у кого-либо еще. Когда он открыл свой магазин при бутике Henry Bendel, я приобрела у него белые тарелки, вафельные салфетки и столовые приборы с деревянными ручками — все точь-в-точь, как у самого Ли. Я купила и новую мебель, бежевую. Короче, я стала его рабыней. Задолго до того, как он начал писать свою серию кулинарных книг, которая его и прославила, я променяла на него всех других своих воображаемых друзей. Когда во время готовки ужина что-то шло не так, я слышала, как он приказывает мне успокоиться. «Неважно, — говорил он. — Налей еще вина, никто не заметит». По примеру Ли я перестала подавать закуски, и в результате к ужину мои гости готовы были глодать стены. Постепенно из нервного повара со странным репертуаром национальных блюд я превратилась в очень расслабленного кулинара со специализацией по кухне, отдаленно напоминающей южную